— Да, суровый у вас преподобный! — Покачал головой Максим. — Если и помощница у него такая же, то за жену я могу не переживать.
— Это точно! А что у вас случилось-то? — Полюбопытствовал бармен.
— Ну, понимаешь, Натали вчера двоих убила.... — Выдал сокращенную версию событий Максим.
— О! Вам повезло, ребята. Вы попали по адресу. Можешь расслабиться, миссис Гринвуд именно тот человек, который твоей жене сейчас нужен. — Успокоил собеседника бармен.
— Понял уже. Слушай, а давай по пиву и ты мне расскажешь еще и об этой самой, знаменитой Марии Пилар, о которой все говорят. — Предложил Виноградов.
— Ха! — Воскликнул бармен и не думая отказываться. — Такие женщины, как Мария Пилар, стоят того, чтобы о них говорили!
Новая Земля, Аламо, 34 число 9 месяца, 19:30.
Выпив пару кружек пива и услышав много интересного о жителях Аламо, Максим проводил взглядом уходящих с пляжа миссис Гринвуд и Натали, увлеченных разговором, и отправился в гостиницу. Случайно увиденная сценка с помощником шерифа, выносящим из магазина пачку бумаги, натолкнула Виноградова на мысль обзавестись каким-нибудь блокнотом.
Поведясь на красноречие продавца, парень стал обладателем чего-то похожего на обычный ежедневник из двух половинок. С одной стороны наличествовали чистые листы бумаги, что называется, "для заметок", а с другой — собственно ежедневник. Все это было упаковано в обложку-футляр из кожи местной змеи, и по уверениям продавца вполне могло выдержать приличный дождь. А вот с пишущими приспособлениями, Максим ничего придумывать не стал: три (на всякий случай) шариковые ручки и коробка простых карандашей. От покупки стильной ручки из кости одной из местных ящериц он отказался, посчитав это чистым понтовством.
В самой гостинице выяснилось, что все спутники куда-то разошлись. Решив, что в номере слишком скучно, Максим устроился на открытой веранде. Его мысли то и дело возвращались к Натали, а потом, сделав кульбит, переходили на всю их компанию. И как ни крутил Виноградов эти мысли в голове, каждый раз приходил к неутешительному итогу: людей слишком мало. Торжественно открыв свежеприобретённую "игрушку", Максим попытался записать свое видение организационной структуры компании.
Именно за этим занятиям его и застали Семен Маркович с Борисом Абрамовичем.
— Вот, Боря, а ты ругаешь современную молодежь! А молодежь-то вот она, пока мы совершаем променад, занята умственным трудом. — Назидательно поднял палец Кройцман, обращаясь к бывшему однокашнику.
— Ах, Сема, вечно ты торопишься с выводами! — Полным укоризны голосом возразил Коган. — Ты бы сначала посмотрел, а то, может быть, он там таки срамные картинки рисует!
— А действительно, чем это вы, молодой человек, здесь занимаетесь? — С подозрением уставился на Максима Семен Маркович. — И где ваша прелестная супруга?
— Да вот, господа, прикупил по случаю. — Попытался попасть в тон со старшими товарищами Максим. — Презабавнейшая вещица.
— Да, вполне милый бюварчик. — Оценил продемонстрированное Кройцман.
— А то! — Горделиво кивнул Виноградов, не спеша признаваться, что до сего момента слово "бювар" не вызывало у него никаких ассоциаций. — Если верить продавцу, то змея, пожертвовавшая свою шкуру была четыре метра длиной. Вроде бы, он, даже, водостойкий. Ну, скажем так, топить его не стоит, но под дождик какое-то время полежать может.
— Хм.... — Борис Абрамович потрогал материал "обложки", что-то отмерил пальцами и спросил. — И позвольте спросить, где вы купили это, и есть ли там этого еще?
Рассказав, где находится магазин, Максим сознался в невежестве относительно количества подобного товара. Покивав головой и думая о чем-то своем, господин Коган откланялся.
— И, все-таки, мой друг, чем вы тут занимаетесь? — Усаживаясь рядом с Максимом, уже нормально поинтересовался Семен Маркович.
— Да, вот.... — Махнул рукой Виноградов. — Пытаюсь понять, как нам организовать нашу экспедицию.
— И? До чего додумались, позвольте полюбопытствовать. — Весьма заинтересованно спросил Кройцман.
— Ну, что-то типа такого. — Максим открыл нужную страницу блокнота и протянул Семену Марковичу.
— Ага. Хм.... — Семен Маркович задумчиво потер челюсть. — Ну, мне понятно таки все, кроме только одного. И попробуйте мне объяснить, что означает взятие моей фамилии в эти уродливые кружочки!