Максим впервые присмотрелся к оружию “дяди Огаста”. Сначала парень недоуменно нахмурился, но затем память подсказала правильный ответ: американская снайперская винтовка М21. Вспоминая все, что он читал про эту винтовку, Максим подумал, что если у отца Натали была такая же, то понятно почему “Тигр” ей легким показался. Если Максим правильно помнил, то М21 с прицелом весила под шесть килограмм! Но “ствол” серьезный.
Новая Земля, Дагомея, деревня Натали и Уэсли, день пятый, 22 год, 7 день 9 месяца, 14 часов.
- Макс, а пошли покурим. - Предложил Миха, как и все остальные чувствовавший себя немного скованно в чужом доме.
- А пошли. - Согласился Виноградов.
Вслед за приятелями потянулись и остальные. В доме остался только “дядя Огаст”. И на кухне гремела посудой тетя Афуна. Оказалось, что лавочки перед домом в “африканской” деревне не предусмотрено. Садиться на металлические части стоящей под солнцем техники тоже не хотелось. Поступили проще - отошли в тень и уселись прямо на землю.
- Кстати, дядя Сема, вы так и не пересказали историю семьи Натали. - Закурив сигарету, обратился к Кройцману Максим.
- Девушка и сама многого не знает о своей семье. В силу возраста, например. Думаю, что я могу высказать свои догадки. - Кройцман устроился поудобнее. - Я думаю, что мама наших юных товарищей родом из небогатой набожной семьи. Девушка и сама не знает, кто именно, бабушка или дедушка, был чернокожим. Мама получилась мулаткой с явными признаками негритянской крови. Если она и закончила колледж, то какой-то специфический. Скорее всего, таки под патронатом религиозной организации. Ее готовили немного как учительницу, немного как фельдшера, немного как проповедника. Конечно, миссионером они ни разу не была, но для работы в религиозной миссии где-нибудь в Африке вполне подходила. Уж, не знаю, как в эту миссию попал молодой южноафриканский геолог Питер Ван Гилан. Но задержался он там, на срок, достаточный для возникновения нежных чувств. И, вы знаете, эта пара наглядный пример того, что противоположности сходятся. Девочка сама этого не понимает, но при всей религиозности и, можно сказать, определенной наивности мамы, и прагматичности папы, жили они счастливо.
- Ну, прям женский роман! - Фыркнул Миха.
- Ах, молодой человек, вы можете мне не поверить, но от реальной жизни женские романы отличаются только наличием чрезвычайно гипертрофированных “соплей”. - Покачал головой Семен Маркович.
- Да и фиг с ними. Рассказывайте дальше. - Поторопил Максим.
- Дальше, а что, дальше? Как это часто бывает в Африке, в стране началась очередная гражданская война. Вот тут-то и появились в деревне, где жила семья Ван Гиланов, вербовщики Ордена. Как им удалось убедить всю деревню, Натали не знает. Она лишь знает, что папа с мамой много спорили. Папа был за, как говорится, двумя руками. А мама сомневалась по религиозным причинам. Как бы там ни было, восемь лет назад они оказались на Новой Земле. Девочка не знает, почему деревню устроили именно здесь. Да и переезд на новое место она помнит плохо. Понятно одно, Сара Ван Гилан помогала деревенским налаживать жизнь, а Питер Ван Гилан пропадал в экспедициях. Три года назад, по словам девочки, отец почти перестал уезжать из дома. Он занимался в основном ее обучением. А полтора года назад он уехал и не вернулся. Потом прибыли другие люди, которые рассказали, что Питер Ван Гилан погиб. И снова, подробностей Натали не знает. Подробности рассказали только маме.
- Да-а, это уже не так весело. - Мотнул головой Миха.
- Семен Маркович, а поговорите-ка вы с этим, как его, “дядей сентябрем”. - Максим потер переносицу. - Если он и правда работал с отцом Натали, то может пролить свет на многие вопросы.
- А оно надо? - Удивился Миха.
- Слушай, а если бы у тебя была возможность из первых рук узнать, ну, например, как твой дед фрицев метелил? Узнавал бы? - Спросил приятеля Максим.
- Японцев. - Ответил Миха. - Ну, узнавал бы.
- Вот и я о том. Я же не предлагаю заловить этого М”Биа и пытать. Можно вообще Натали на него натравить. Мол, уезжаю, не знаю вернусь ли, а расскажите-ка, дядя Огаст, мне о моих родителях. - Максим пожал плечами. - Или самому дяде намекнуть, что негоже детям уезжать, не узнав историю семьи.
- Я поражаюсь вам, молодой человек. И откуда вам в голову приходят такие мысли? - Искренне удивился Кройцман. - И откуда у столь молодого человека такая тяга к семейной истории?
- Отец когда-то рассказывал, что по семейным легендам, у нас в роду был герой Русско-Японской войны. Но проверить так и не получилось. - Усмехнулся Максим.
- Это какой русско-японской, девятьсот пятого года? - Пришел в восторг Миха. - Значит и твои предки метелили узкоглазых? Круто!
- Ну, насколько я помню историю, в той войне япошки нам наваляли. - Рассмеялся Максим.
- Раз герой - значит метелил! - Безапелляционно заявил Миха.
Из дома так никто и не вышел. Месье Лафонтель и Семен Маркович решили, что хватит сидеть на голой земле и пошли внутрь. А “четыре М” решили пройтись по деревне. Почти сразу за ними увязались вечные спутники любых гостей - детишки. И, хотя, было их немного, шума они создавали едва ли не больше, чем давешняя толпа взрослых. Максиму с Михой еще повезло, что они не понимали всех вопросов и требований негритят. Судя по лицам Мартина и Мигеля, они тоже понимали не все. Максим решил, что не все детишки знают английский и тараторят на каком-то африканском языке. Мелькнула мысль, что он не спросил, из какой страны “эмигрировала” деревня.
Новая Земля, Дагомея, деревня Натали и Уэсли, день пятый, 22 год, 7 день 9 месяца, 15 часов.
Негритянская деревня, лишенная туристического колорита производила убогое впечатление. Нет, было заметно, что многие жители стараются если не улучшать, то, хотя бы, поддерживать свою жизнь на приемлемом уровне. Только вот, уровень этот, даже по сравнению с российской глубинкой не впечатлял. В общем, потратив меньше часа, товарищи обошли всю деревню и вернулись к дому Натали и Уэсли.
Шуганув от машин детей постарше тех, что сопровождали четверку в прогулке, вошли внутрь. В большой комнате “дядя Огаст” что-то рассказывал брату с сестрой. Не менее внимательно его слушали и Кройцман с месье Лафонтелем. Чтобы не мешать, вся четверка направилась на кухню. Тетя Афуна визиту не обрадовалась и от помощников отказалась. Что оставалось делать? Устроиться дремать в молельной комнате посчитали неприличным, в амбулатории - тесно.
Максим совсем было заскучал, когда в голову пришла великолепная идея. Обрадованный Виноградов бросился к БРДМу. Под завистливые взгляды остальных, Макс залез внутрь и принялся тренироваться в искусстве наводчика. Но, уже через пять минут идея не казалась столь хорошей. Как и рассказывали, БРДМ словно усиливал температуру “за бортом”. Если на улице жара - в нем еще жарче, если холод - еще холоднее. Вытирая пот, Максим подумал, что недаром при переделке БРДМа первым делом делают теплоизоляцию. Максим выдержал сорок минут. Глядя на мокрого и красного как после бани Виноградова, остальные не решились повторить его “подвиг”.
Призыв на обед прозвучал для скучающих молодых людей, как откровение свыше. А когда ближе к концу трапезы Кройцман сообщил, что стали известны подробности о предстоящем пути, и снова нужно собраться для обсуждения маршрута, Виноградов окончательно пришел в благостное расположение духа. Бездельничать еще полдня, сидя на глазах у энного количества если и не враждебных, то уж точно чуждых жителей деревни ему совсем не улыбалось.
У остальных настроение было подобным, поэтому, игнорируя стремление Кройцмана начать обсуждение как можно быстрее, и Мартин, и Мигель, и Миха заканчивали обед неторопливо.
Новая Земля, Дагомея, деревня Натали и Уэсли, день пятый, 22 год, 7 день 9 месяца, 17 часов.
Но наступил момент, когда еда доедена, посуда убрана, кофе допито. Месье Лафонтель расстелил на освободившемся столе карту. Семен Маркович принялся рассказывать, дублируя английские и русские фразы. Неожиданно для себя Максим заметил, что из речи Кройцмана совершенно исчез характерный акцент. Макс заинтересовался этим явлением, но решил выяснить этот вопрос позже, а сейчас сосредоточиться на смысле сказанного.