- Ну, дядя Сема говорил, что можно усыновить. - Чувствуя подвох, ответил Максим.
- Можно. - Согласился Коган. - Делает это, обычно, тот, кто спас ребенка. Вы хотите усыновить девочку и ее брата?
- Чего обязательно я? Вон, Семен Маркович может. - Осторожно кивнул головой на Кройцмана Максим.
- Может. - Снова согласился Борис Абрамович. - Оставим в стороне моральный аспект. Ведь, согласно неписанным правилам, усыновить должен именно тот, кто спас. Передача такого права третьим лицам считается моветоном и не приветствуется нигде. Но, в вашем случае, у вас есть железный аргумент: вы не имеете документов. Фактически, вас нет в этом мире. Итак, Сема пришел в офис Ордена с таким заявлением. - Борис Абрамович отхлебнул остывшего кофе и продолжил дальше. - Я называю вопросы, которые ему зададут. Уверен ли он, что у детей не осталось родственников ни со стороны матери, ни со стороны отца? Была ли у родителей этих детей какая-нибудь собственность и переходит ли она по наследству детям? Где проживает сам Сема и каким образом он собирается содержать несчастных детей? Почему Сема считает необходимым увезти детей из привычного им окружения на другой конец света? Можно продолжать еще, но я перейду к Семиным ответам. Итак, он говорит, что по словам детей родственников у них нет. А давайте проверим, говорят Семе в ответ. Назовите фамилию отца и девичью фамилию матери. Ага, по базе у нас проходит пятеро таких и шестеро таких. Вам придется подождать, пока мы разошлем запросы по все адресам и не выясним, не являются ли они родственниками детей. Правда, продолжают объяснять Семе, двое из этих людей уже три года не приходили в наш банк, но нам ведь не к спеху, может они придут прямо завтра.
Борис Абрамович взял паузу, чтобы попросить горячего кофе. Взглянув на насупившегося Максима и недоверчиво смотрящих на него Кройцмана с Иваном, Коган продолжил.
- Какой там был у нас второй вопрос? О собственности? Вам продолжать подробно объяснять или вы сами догадаетесь, что скажут Семе? - Криво ухмыльнулся Борис Абрамович. - Вижу, догадываетесь. Поэтому перейду сразу к выводу. Знаете, уважаемый, скажут Семе, вы сами все прекрасно понимаете. Поэтому езжайте-ка вы восвояси, а дети поживут в специальном пансионе Ордена. А там, глядишь, и родственники отыщутся. Или дети станут совершеннолетними. Или усыновитель достойнее найдется.
- Боря! Ты сгущаешь краски. - Недоверчиво покачал головой Семен Маркович. - Я никогда не слышал о подобных проблемах.
- Нет, Сема, я не сгущаю краски, я рассказываю реальный случай. И произошло это не в дикой Дагомее, а в Москве. - Покачал головой Коган. - На конвой с переселенцами напала какая-то банда. Конвой отбился, но несколько человек погибли. Бывший майор-пограничник, вполне пенсионного возраста мужчина, решил усыновить мальчика, родители которого погибли. Чтобы не отстать от конвоя, решили сделать это в Москве.
- И им это сошло с рук? - Иван выразительно хрустнул пальцами.
- Я этого не сказал. - Улыбнулся Коган. - Совершенно случайно матерящегося пенсионера встретили несколько московских омоновцев. Они-то и зашли спросить у орденской сволочи, а что за хрень, собственно, тут происходит. Поверьте, когда пять трехстворчатых шкафов с антресолями задают тебе вопрос, невольно хочется дать на него правильный ответ. И мысли о том, что ты принадлежишь к самой крутой в данной местности организации, в голову не приходят.
- И что? Скандала не было? - Продолжал допытываться Иван.
- Ну, как вам сказать. Ордену, конечно, принесли извинения, а омоновцам вставили фитиль. - Коган усмехнулся. - Говорят, лично Коршунов топал ногами и орал, что если еще раз они устроят такое не предупредив его, чтобы он мог лично разобраться с орденской гнидой…. Ну, думаю, сексуальные фантазии господина Коршунова, можно опустить.
- Удивительно! Я думал, что Коршунов продажная гнида. - Удивился Иван.
- Коршунов очень противоречивая фигура. - Скривился Борис Абрамович. - Но мы не об этом. Там, такой цирк устроил придурок, который озаботился, чтобы ребенок не попал под влияние злобной военщины Русской Армии. Кому-нибудь нужно объяснять какие мотивы могут быть у такого человека здесь?
- Не понял. - Честно признался Миха. - А здесь-то какая ему на хрен разница?
- Вам назвать примерную цену на вашу юную спутницу? Или озвучить к кому испытал бы больший интерес, к девочке или мальчику, этот кусок дерьма, который является здесь главной орденской шишкой? Молодые люди, у Ордена есть всего два правила. Нужно быть верным Ордену и не попадаться на сомнительных делишках. - Усмешка Бориса Абрамовича была далека от выражения веселья.
- А если попался? - Спросил Максим.
- Если совсем явно, если ты не нужен никому из вышестоящих, если твой проступок идет вразрез с основными постулатами Ордена, тебя сдадут. Говорят, за всю историю этого мира было два или три случая, когда сотрудника Ордена публично казнили. Во всех остальных случаях, их или переводили в какую-нибудь дыру, или они просто исчезали.
- А местные власти? Тот же мистер Питерс. Если он словечко замолвит? - Не сдавался Максим.
- А вы уверены, что он захочет это сделать? Может быть, ему будет выгоднее держать орденских чиновников на крючке. - Пожал плечами Коган. - Я ничего не утверждаю, но вы готовы рискнуть?
- Блин! А чего вы решили, что в случае с замужеством не будет такой же жопы? - Сообразил спросить Максим.
- Если вы пойдете здесь и сейчас, то это самое слово из четырех букв произойдет обязательно и мы вернемся к раскладу с Семой. - Покачал головой Борис Абрамович. - Но, как я догадываюсь, у Семы совсем другой план.
- Ах, у него еще и план! - Возмутился Максим, переводя взгляд на Кройцмана. - И когда же вы собирались меня в него посвятить?
- Так вот сегодня и прямо здесь. И простите старого дурака, за глупое представление. - Повинился Семен Маркович. - Хотя, как мне показалось, данная идея не должна была вызвать у вас такого неприятия.
- Не, ну, блин! Ну…. Ну, я понимаю, она! Но вы-то, блин, неужели не понимаете, что это будет значить? - Сумбурно попытался донести до окружающих свои мысли Максим.
- О, я вижу, молодой человек убежденный холостяк. - Усмехнулся Коган.
- Да причем здесь это! Ну, не готов я, мля, взять на себя такую ответственность! - Едва не начал биться головой о стол Максим. - Мужики, давайте откровенно. Она мне нравится. Но вы понимаете, женитьба это…. Это…. Да мы знакомы всего десять дней и даже поговорить толком не можем! Может ей не понравиться, вашу мать, как я носки складываю!
- Я вижу, страсти кипят. - Неожиданно раздался со стороны голос с сильным акцентом.
Компания повернулась и обнаружила стоящего рядом мистера Питерса. Далеко не последний в Кейптауне человек скромно стоял в полумраке кафе. Кивнув головой всем присутствующим, мистер Питерс заговорил по-английски.
- Я хотел сообщить вам приятные новости и попрощаться, но вижу, я не вовремя. Я невольно подслушал эмоциональное выступление нашего юного друга. Если вы позволите, я попрошу его пройтись со мной. - Мистер Питерс указал Максиму на выход из кафе.
Виноградову ничего не оставалось делать, как пойти за советником по безопасности. На улице стояли все те же два “Лэнд Ровера”. Вокруг них расположились семеро бойцов. Максим не мог сказать это те же люди, которые были с мистером Питерсом на границе или другие, но выглядели они внушительно.
- Присядем. - Кивнул мистер Питерс на первую машину. - Как говорите вы, русские, в ногах правды нет.
- Нет ее и выше. - Автоматически буркнул в ответ Максим.
- Ха-ха-ха! - Рассмеялся взявшийся за ручку двери мистер Питерс. - Чудесное дополнение. Странно, что я его не слышал раньше. Прошу, вас.
Максим проворно нырнул в салон, чтобы не заставлять мистера Питерса ждать. Тот не стал тянуть резину и заговорил едва закрыв за собой дверь машины.
- По вашей эмоциональной речи, я понял, что задумали ваши товарищи. И понял, что вы от этой затеи не в восторге. Не могли бы вы объяснить мне, почему. Только прошу вас, не столь эмоционально. - Предостерегающе поднял руку мистер Питерс.