— Здравствуйте, — хрипло сказал он, чувствуя, как реагирует на нее тело, и всем сердцем надеясь, что она не заметит.
Она резко обернулась и удивленно посмотрела на него, напомнив Джеймсу о его виде. Покраснев, он пробормотал:
— Я только что из душа. Я не стал тратить время на одевание, боясь, что случилось что-то серьезное.
Она подняла глаза от его голых ног, поросших черными волосками. Лицо ее было мягким и серьезным.
— Извините, Джеймс, боюсь, что принесла вам не лучшие вести. У вашей матери был сердечный приступ, и сейчас она в больнице.
— Это серьезно? — Он почувствовал, как кровь отливает от лица, и ему вдруг стало зябко.
Пейшенс присмотрелась к нему, подошла и заставила сесть на диван.
— Вы не упадете в обморок? — Она тоже села на диван, подогнув колени, и прикоснулась теплыми пальчиками к холодной коже его лица.
— Нет, конечно, нет, — нетерпеливо заверил он. — Скажите же, мать умирает?
— Нет, Джеймс! Не смейте даже думать об этом. Ничего серьезного. В больнице сказали, что ее продержат несколько дней, для обследования и восстановления сил, но вся причина в том, что она перегрелась, придется ей в будущем быть осторожнее.
Она склонилась над ним и мягкими, ласковыми пальцами убрала со лба прядь темных волос.
— Вы так побледнели. Оказывается, на самом деле вас это очень волнует.
Он разрывался на части. Хотелось взять в ладони ее лицо, прижаться лбом ко лбу, почувствовать тепло ее тела, найти в ней успокоение. И в то же время он боялся подпускать ее слишком близко, не хотел, чтобы она узнала о нем слишком много. С детства он учился скрывать их, а теперь это стало частью натуры — потребность в скрытности.
— Сейчас буду в порядке, — хрипловато сказал он. — Не могли бы вы налить мне бренди? Мне нужно выпить.
Она неуверенно осмотрелась.
— А где оно? Позвать кого-нибудь?
— Не нужно, вон там бар.
Пейшенс встала, и Джеймс почувствовал знакомый запах. Это были подаренные на день рождения духи. Ему было приятно. Его духи, его шарф — как будто, пользуясь ими, она признавала какую-то связь между ними.
С болезненно бьющимся сердцем наблюдал он, как Пейшенс идет через комнату к бару. Она двигалась быстро, грациозно и в этой короткой юбке выглядела такой юной, что Джеймс не мог сдержать нежную улыбку. Слишком юная для тебя, мысленно напоминал себе Джеймс и все же смотрел, как блестят рыжие волосы в электрическом свете. Как легко было представить, что она живет здесь.
Прекрати думать об этом. Этого не будет. Она встречается с парнем своего возраста и думает, наверное, что я уже старик.
Он вздрогнул, но не только от мысли о такой оценке своего возраста. Он все еще пребывал в шоке. Весть о том, что мать на пороге смерти, заставила осознать, что она значит для него. Все это время он отказывался от нее, утверждал, что она его не интересует. Оказывается, он лгал самому себе.
Вдруг он сказал:
— Пожалуй, я не буду пить. Я должен ехать к ней в больницу.
— Вас не пустят. Во всяком случае, сегодня, — сказала Пейшенс, оборачиваясь. За ее спиной в открытом баре виднелись ряды бутылок и стаканов. — Она успокоилась и уснула. Вы сможете навестить ее завтра утром. — Девушка достала бутылку и показала этикетку. — Это?
Джеймс кивнул.
— Да, спасибо. — Он помолчал, потом спросил: — Когда у нее был приступ? Почему вы не известили меня сразу?
Она сосредоточенно наливала бренди в стакан — слишком много.
— Эй, остановитесь! Это тройная порция! После такой выпивки я не смогу ходить.
Она твердой маленькой рукой отлила часть обратно в бутылку и принесла ему стакан.
— Извините, я не знала, сколько вы пьете.
— Обычно очень мало. — Он взял стакан и проглотил немного янтарной жидкости, ужалившей язык и обжегшей горло.
— Извините, что не сообщила вам сразу, — сказала Пейшенс, садясь рядом с ним на диван и натягивая короткую юбку на колени. — Просто все произошло так быстро. Ей стало плохо несколько часов назад, и мы вызвали «скорую». К счастью, они приехали быстро. Еще в машине ей оказали первую помощь, а когда доставили в больницу, она уже чувствовала себя лучше. Но все-таки после осмотра ее отправили в кардиологическое отделение.
— Почему же вы не позвонили мне из больницы? Думали, меня это не интересует? Что, если бы она умерла? — Неужели она думала, что ему все равно? Неужели она считает его таким холодным и равнодушным? Что ж, пожалуй, он дал для этого достаточно поводов. Сколько раз он говорил, что не может простить мать. Однако сейчас сердце бешено колотилось в груди. Чтобы скрыть свои чувства, он выпил еще бренди и закашлялся.