На этом и порешили. И сейчас Дидье ждал появления дам, стараясь скрыть нетерпенье.
Не он один ожидал выезда дамского кортежа. Принц Дреймонд, сидевший между отцом и матерью, довольно потер руки, когда фанфары объявили конец выезда мужского кортежа.
— Леди Сатис тоже участвует, — сказал принц, ерзая в кресле.
— Леди Сатис очень красива, — подтвердила королева. — Но не стоит так выказывать свое нетерпение, веди себя спокойнее, как и положено будущему королю.
Принц тут же замер и нахмурился, старательно подражая отцу.
А на поле тем временем выехал женский кортеж. Дам приветствовали с еще большим пылом, чем рыцарей. Благородные леди — девицы и юные замужние женщины — ехали парами, в дамских седлах. Крупы лошадей до самых бабок покрывали подолы платьев — алых, синих, желтых, украшенных изящной вышивкой.
Дамы хвастались богатством нарядов и украшений, распущенные волосы струились по ветру, а драгоценные камни в головных уборах и на сбруе ослепительно сверкали.
Казалось, что волшебницы-феи снова появились на этой земле, чтобы прельщать и соблазнять смертных мужей.
— Леди Сатис в желтом платье! — сказал Дреймонд, оглушительно хлопая в ладоши.
Дама в желтом и в самом деле притягивала взгляд — белокурая, в золотой парче, сияющая, как солнце, она восседала на светло-серой лошади и поворачивала лилейно-белое лицо в одну сторону и другую. чтобы все могли насладиться ее жемчужно-золотой красотой.
Но вдруг в рядах дам произошло смятение, а зрители и вовсе потеряли дар речи — нарушая движение кортежа, вопреки всем правилам, на поле галопом вылетела черная лошадь, на которой восседал мужчина, закутанный во все черное. Даже лицо было скрыто под плотным черным шелком — видны только глаза. Лошадь была так же необычна, как всадник — легкая, гладкая, совсем не похожая на мохнатых тяжеловесов северной породы, к тому же, хвост у нее стоял высоко на крупе и пушился метёлкой, придавая сходство с собакой.
— Что за невежа! — возопил принц, вскакивая, потому что белая лошадь леди Сатис испуганно всхрапнула и дернулась в сторону, едва не уронив всадницу. — Остановите его! Это дамский выезд!
Словно услышав принца, всадник открыл лицо, и зрители дружно ахнули — в мужском костюме, в седле по-мужски, сидела женщина!
Сердце Дидье забилось, как птица, потому что он узнал всадницу в черном сразу.
Диана Верей.
Промчавшись по полю галопом, черная лошадь пошла на второй круг Зрители испуганно закричали, а Дидье чуть не подскочил следом за сыном, потому что ему показалось, что всадница вылетела из седла на повороте.
Но леди Верей не упала — чудом держась на боку лошади. цепляясь коленом за луку, она проехала половину круга, а потом ловко вскочила в седло и повисла уже с другой стороны.
— Это женщина или летучая мышь?! — заорал принц.
Королева прижала ладони к щекам, наблюдая подобное бесстрашие.
Словно в ответ, Диана вскочила на седло и, балансируя, выпрямилась в полный рост, держа уздечку одной рукой.
Такого в Ланваре еще не видели, и люди лезли по головам в первые ряды, чтобы ничего не пропустить.
Черный шелк летел, как черные крылья, и распущенные волосы всадницы пластались по ветру. Усевшись в седло, леди Верей вскинула руку, и все замерли, ожидая новое зрелище.
Дамский кортеж сбился, как стадо овец, в центре поля, и женщины, желавшие покрасоваться нарядами, недовольно подтягивали подолы, чтобы не зацепиться за сбрую соседок. Но на их недовольство никто не обращал внимания — все смотрели на всадницу в черном.
Вот на поле выставили деревянный щит с намалеванной мишенью — в такую стреляли на тренировках королевские рыцари. Всадница направила лошадь мимо мишени, и восторженный рев накрыл поле — сверкнув на солнце, с ладони леди Верей сорвался метательный кинжал и вонзился в самый центр мишени.
Снова и снова поворачивая лошадь, женщина метко швыряла кинжалы с замахом и без, снизу, и обернувшись через плечо, и каждый бросок достигал цели, а вороная лошадь даже не замедляла стремительного бега.
— Какая точная рука у леди Верей, — сказал сэр Лимерик, стоявший за креслом короля. — Кто бы мог ждать от нежной красоты такой силы.
— Ха! Не удивительно! — фыркнул принц, падая в кресло и потирая подбородок, на котором только-только начали появляться первые волоски. — Говорят, у них там все женщины любят притворяться мужчинами.
— Это неправда, — сказал Дидье, и ему лишь усилием воли удалось говорить ровно.
Выезд Дианы ошеломил его, взволновал, заставил кровь быстрее заструиться по жилам. Такое же возбуждение охватывало на охоте, во время погони за оленем-двухлеткой.
Мужской костюм шел ей бесподобно, и струящийся шелк ласкал гибкое тело.
Только вчера Дидье видел это тело безо всяких покровов, и сейчас невольно представлял ее себе обнаженную — с гладкой, как у кобылицы кожей, стройную, гибкую и удивительно сильную.
— Лошадь кажется крохотной, — продолжал сэр Лимерик, — но готов поклясться, она выдержит недельный переход и будет все так же резва.
— И хвост у нее задран, как у сучки, просящей случки, — насмешливо сказал принц, понизив голос, чтобы слышали только отец и ближние слуги.
— Это особая порода, — объяснил мажордом. — Говорят, эти лошади и в самом деле преданы, как собаки. Посмотрите, леди Верей почти не правит поводьями. Мне кажется, лошадь слушается ее голоса. Такое понимание редко бывает между хозяином и животным. Надо отдать леди должное — она умеет подчинять… зверей.
Дидье сделал вид, что не расслышал последних слов, а принц вынужден был признать правоту сэра Лимерика.
— Ваша, правда, наездница она знатная, — сказал принц и добавил: — Верей рассказывал, она скачет на нем с таким же пылом.
— Что за сплетни? — спросил Дидье резко, не отрывая взгляда от Дианы, которая метнула в цель последний кинжал, а потом взбодрила лошадь, заставив ее встать на дыбы, чем вызвала новую волну восхищения.
— Это не сплетни, — заявил принц, прищурившись на всадницу в черном. — А еще Верей рассказывал, что она выщипывает волосы — везде гладкая, как персик. Он прямо слюни на нее пускает. го тут не поспоришь — горячая девка. Гакои место где-нибудь в монастыре святой Магдали…
Он не договорил, потому что крепкая отцовская оплеуха отбросила его на спинку кресла. Дидье ударил сына коротко, без замаха, даже не глядя, и мало кто понял, что произошло. Только мажордом кашлянул в кулак, да королева бросилась к сыну, который зло сверкал глазами на отца.
— Ты будущий король, а не сплетник из подворотни, — сказал Дидье. — Изволь вести себя соответственно своему положению.
Дреймонд хотел ответить, но мать предостерегающе схватила его за руку, покачав головой.
— Бить принца при всех, все же, не стоило, — пробормотал мажордом, наклоняясь к королю и делая вид, что просто желает подлить в бокал воды с лимоном и медом.
Дидье даже не повел бровью, но эта невозмутимость не обманула старого слугу.
— Лорду Верею досталось настоящее сокровище, — сказал он на ухо королю, одновременно смахивая салфеткой невидимые пылинки с подлокотника, — но он, похоже, только и ждет, чтобы его ограбили.
— Замолчи, — сказал Дидье, не поворачивая головы.
— Слушаюсь, сир, — тут же согласился сэр Лимерик.
Тем временем черная лошадь шагом объехала поле, помахивая пышным хвостом, а ее всадница приветственно помахивала рукой зрителям. Когда лошадь проходила мимо королевской ложи, Диана прищелкнула языком и хлопнула кобылу по шее.
Зрители взревели от восторга, потому что черная лошадь низко поклонилась, их величествам, склонив морду до самой земли и изящно выставив переднюю ногу.
Диана ласково потрепала лошадь по холке.
Глядя на смуглое смеющееся лицо, Дидье испытывал самые жесточайшие муки вожделения. Чужая жена была такой красивой, такой притягательной, она была полна жизни, молодости, дерзости…
— Вы поразили нас, леди Верей! — воскликнула королева, приветственно помахивая платком.
Из-за шума Диана не услышала ее и заставила лошадь подойти поближе.