Служанки уставились на меня, как три совы, а я раздумывала — надо ли крикнуть мажордому о помощи. Легко сказать — запросить развода. Но у кого? У короля, благодаря которому я здесь пленница? Или у его слуг, которые исполняют каждое его повеление?
— Ее Величество ничего не говорила мне о новой служанке, — ледяным тоном провозгласила леди Бригитта. — Прошу прощения, но леди Верей уже легла.
— А я здесь по приказу короля, — раздался молодой и энергичный голос, а потом кто-то бесцеремонно потеснил мою свекровь. — Или вы считаете, что этой страной управляет женщина, а не мужчина? Дайте-ка пройти!
Моя свекровь попятилась, пропуская в комнату девушку невысокого роста, в простом сером платье с кружевным воротником. Девушка была едва ли старше меня, некрасивая — с длинноватым носом и слишком выдающимся подбородком, но глаза у нее горели воинственно, и она, ни на кого не обращая внимания, прошла к скамейке у окна, прижимая к груди кипу книг.
— Его величество приказал, чтобы я постоянно находилась при леди Верей, — объявила она чинно, с грохотом выкладывая книги на лавку, — развлекала ее чтением и беседой.
Захлопнув дверь, леди Бригитта уставилась на гостью, скрестив на груди руки:
— Служанок для моей невестки назначала королева, — произнесла она с сомнением.
— Завтра я поговорю с ней насчет вас. Как вы сказали, вас зовут?
— Я еще не называла вам своего имени, — ответила девица с достоинством. — Вы ведь так любезно захлопнули двери перед носом у сира Лиммерика, что он не успел меня представить.
— Ваше имя? — повторила сухо леди Бригитта.
— Ланвен Кадарн, — назвалась девица, и лицо моей свекрови вытянулось. — Я прихожусь ее величеству троюродной сестрой по отцовской линии, и я — младшая дочь графа Хуго Кадарна, если вы слышали о таком.
Еще одна родственница королевы. Кажется, половина этой страны принадлежит фамилии Кадарн. Что ж, надо было догадаться, что после случившегося король приставит ко мне еще одну надзирательницу.
Девица Кадарн посчитала, что с моей свекрови будет достаточно. и обернулась ко мне.
— Позвольте, леди Верей… — начала она и только сейчас разглядела, в каком состоянии я нахожусь. — Леди поранилась? — спросила она и нахмурилась.
— Это не ваше дело, — деликатно, но недвусмысленно заявила свекровь.
Но Ланвен как будто не услышала ее. Подойдя ко мне, она заставила меня убрать мокрую тряпку от лица и быстро, и с явным знанием дела осмотрела ушиб.
— Кто вас ударил? — спросила она у меня требовательно.
Я промолчала.
— Не хотите говорить? — настаивала сестра королевы. — Это сделала ваша свекровь?
— Это сделал мой сын, — отчеканила леди Бригитта. — Муж — господин над своей женой, остальное вас не касается. Вас отправили сюда читать книги и молоть языком — вот и исполняйте приказ короля. А я исполняю приказ королевы. Ее величество велела мне присматривать за леди Верей. насчет же вас не было никаких указаний.
— А избивать леди Верей тоже приказала ее величество? — сердито спросила девица Кадарн.
— Это дело — моего сына и его жены, — сказала свекровь со значением. — Даже небеса не вмешиваются в супружеские союзы.
— Смотрю, вы с таким усердием охраняете супружеский союз вашего сына… — сказала Ланвен ехидно, и служанки отвернулись, пряча усмешки.
— Что вы себе позволяете?! — вскипела моя свекровь.
— Многое могу себе позволить, — услышала она в ответ — А теперь подите-ка вон, леди Бригитта_ Час поздний, леди Верей надо отдохнуть от вашей заботы. А ты, — она подозвала одну из служанок, — отправляйся к господину Готлибу и попроси охлаждающую мазь. Скажешь, я попросила, — она забрала у меня тряпку, смочила ее водой и, ловко отжав, свернула, чтобы мне удобнее было держать, а потом искоса взглянула на леди Бригитту. — Вы еще здесь?
— Это возмутительно, — поджала губы моя свекровь. — Я немедленно должна обо всем доложить королеве.
— Докладывайте, — проворчала Ланвен. — Только избавьте от вашего присутствия, да поскорее.
На прощание свекровь громко хлопнула дверью. и служанки тоже поспешили уйти.
Впрочем. одна из них вскоре вернулась и принесла ту самую мазь, о которой просила моя новая знакомая.
— Вот и все, теперь можно и в самом деле отдохнуть, — объявила девица Кадарн и задвинула дверной засов. — Давайте-ка полечим ваше личико, леди. Наш лекарь делает чудесную мазь, даже синяка не будет, увидите.
Я позволила смазать мне щеку мазью — она пахла свежо и тонко, и от одного запаха стала легче.
— А теперь давайте помогу вам переодеться, — сказала Ланвен. — Где ваша ночная рубашка?
— Вас же отправили читать мне, — напомнила я. — Вы не служанка. Вы сестра королевы.
— Ах, какая там сестра, — она улыбнулась и всплеснула руками. — Я незаконнорожденная дочь лорда Хуго. Да, он позволил носить его фамилию, но особых привилегий незаконнорожденным не полагается. Так что не относитесь ко мне, как к благородной госпоже. Я вовсе не она.
Ланвен достала из сундука чистую рубашку и помогла мне переодеться, а потом расчесала волосы.
— Не хочу ложиться в эту постель, — сказала я, когда она взяла меня под руку, чтобы проводить до кровати.
— Полно вам, леди, — утешила она меня, — если вы будете ненавидеть вещи из-за людей, то вам весь мир станет не мил. Не упрямьтесь, вам надо забыть обо всем и поспать.
Я опомнилась только тогда, когда она уложила меня на перину, подоткнула одеяло и стала гасить свечи металлическим колпачком и длинной ручке.
— Отдыхайте, а я подремлю в кресле, — говорила она нараспев. — Если что-нибудь понадобится — смело мне говорите.
— Помогите отправить прошение на развод Великому Понтифику, — сказала я с бьющимся сердцем. Только бы она согласилась тайно отправить мое послание, а в прошении я бы сообщила, что творят со мной в королевском замке — оплоте нравствености. — Обещаю, что я отблагодарю вас за доброту.
Девица вздохнула, опуская колпачок, и покачала головой:
— Не питайте иллюзий на мой счет, леди Верей. Я здесь, чтобы оградить вас от вашего семейства, а не помогать вам с побегом. Королева знает, что король велел мне быть рядом с вами, и знает, по какой причине. Она тоже разгневана тем, как Вереи ведут себя по отношению к вам. И ей еще не известно, что муж вас ударил.
Но как по мне, то вы сами виноваты.
— Я виновата? — мосты надежды, которые я уже мысленно возвела, рассыпались в прах.
— Если бы вы уступили его величеству и пожаловались на леди Бригитту и лорда Жозефа, — продолжала Ланвен невозмутимо, — он бы давно наказал их, и избавил вас от их присутствия. Все знают, что король сходит от вас с ума, так использовали бы его страсть в своих целях, а не строили из себя мученицу… любуясь на синяк.
Она посмотрела на меня и немного смягчилась, подошла поправить подушку и поменяла примочку.
— Признаться, я думала, что вы нарочно распаляете короля, — сказала она, присаживаясь на край кровати. — Но теперь вижу, что вы просто маленькая, наивная девочка, впервые узнавшая, что такое жизнь. Позвольте дать вам совет…
— Я не нуждаюсь в ваших советах, — сказала я поспешно.
— Ая его вам все-таки дам, — сейчас она глядела на меня почти с сестринской нежностью. — Вам досталось огромное сокровище — красота. Не закапывайте его в землю, не позволяйте разворовать грабителям. Используйте свою красоту для собственной выгоды, на погибель другим, чтобы когда ваше природное сокровище иссякнет, у вас осталось сокровище земное — в золоте, и вы могли бы жить достойно, не бедствуя, и ни от кого не зависеть. Таким дурнушкам, как я, можно лишь мечтать о вашей судьбе. И как же мы злимся, когда видим, что кто-то стоит под золотой яблоней, но слишком горд, чтобы тряхнуть ствол. Король все равно добьется своего, если… уже не добился. — она заглянула мне в лицо, и, встретив мой гневный взгляд, грустно усмехнулась. — Это всё равно вопрос времени. И хорошо, если его страсть не уступит место равнодушию, а то и ненависти. Вы играете с огнем, глупая девочка…