- Да, наверное, просто слишком личное и в открытом доступе.
- Выкуплю всё, – пообещал муж, приобняв.
- Не надо, просто нужно немного привыкнуть. И потом, они же не поймут скрытых посланий. Пойдём лучше покажу тебе Икера.
- О да, покажи мне меня, – хмыкнул стоящий за спиной второй муж.
Мы прошли мимо скопления аристократов, и я краем уха услышала их разговор. Женщина кривила губы и показывала на картину:
- Вот скажи мне, это искусство? Нарисовать такое каждый дурак может. Что это вообще? Чёрное перо? В чём тут смысл? Почему внутри пера синие разводы?
- Картина написана в двойной экспозиции. И это Чёрная Смерть, - подсказал я, заглянув через её плечо. Женщина вздрогнула и развернулась. Улыбнулась даме и потянула мужей дальше в поисках каменного леса. Краем глаз заметила, как холсту подходит Малакай, а побледневшая аристократка отходит подальше, и рассмеялась.
Постепенно я совсем расслабилась. Если вначале была скованность, то к середине этого праздника тщеславия я получила удовольствие. Мне нравилось слушать теории от гостей. Любые. Разные: не всегда приятные, но довольно забавные. Я спокойно относилась к критике, так как прошла школу жизни, пока училась в МГАХИ. Там преподаватели не щадили никого и жёстко критиковали все наши работы с первого по последний курс. Меня вообще называли художником от слова “Худо”.
Самое главное и экспертное мнение принадлежало моим близким, и именно их мнение было важно и ценно для меня. Немного подустав от шума, я остановилась возле картины с мальчиком на оживлённой улице Москвы и слегка загрустила. Со спины остановился Малакай. Он не прикасался ко мне, я просто его почувствовала и качнулась, прижимаясь к груди.
- Это Боря, да? Твой брат? – спросил он, остановившись рядом.
- Да, - кивнула я, опустив голову. – Как ты понял?
- Не только Скайлер знакомился с тобой через твои работы.
- Я очень скучаю по нему, – призналась очень тихо. Малакай сжал предплечья и, погладив по рукам, переплёл наши пальцы.
- Он тоже скучает, – прошептал ирлинг. - У него замечательная дочь Лилия, которая так похожа на свою тётю, полна энергии и жизни.
- Ты видел их? Ты был на Земле? Можешь показать мне? – развернулась к нему, Малакай грустно улыбнулся и покачал головой.
- Уже не могу. Я больше не слуга Праматери и лишился способности перемещаться между мирами.
- Жаль, - вздохнула я и повернулась обратно к картине.
- Мне нет. Ведь теперь я твой слуга, – шепнул он и, разорвав контакт, попятился.
Я непонимающе повернулась, но ирлинг уже затерялся в толпе, оставив меня с ворохом вопросов. Псих.
Глава 13. Удачное похищение
После выставки был бал в честь меня. Скайлер торжественно объявил автора картин и представил меня общественности. Он спустился с постамента и медленно пошёл в мою сторону. Толпа гостей расступалась и оборачивалась. Я сжимала клатч, смотря только на него, и немного волновалась. Не скатиться в нервный мандраж не давала тёплая ладонь Арно на спине. Мой принц придавал уверенности и сил пережить представление.
В Шермане я чаще всего была в тени мужа – наследного принца. Дело в том, что нагааты стараются уберечь женщину от ненужного и негативного внимания. Меня, конечно же, не прятали и представляли с достоинством, да и я не стремилась быть в центре внимания. Но почему-то в Фестельхейме все эти взгляды гостей мероприятия, придворных и аристократов вернули меня в прошлое. На тот злополучный пикник.
- Её Императорское Высочество наследная принцесса Шермана Лия Иноши, – повторил Скайлер и протянул раскрытую ладонь. Плюс ему в карму, он убрал приставку «герцогиня Рейтон».
Подарила полуулыбку и, отложив клатч, вложила пальцы. Он поцеловал тыльную сторону ладони и повёл вперёд. Мы дошли до середины бального зала и развернулись друг к другу. Оркестр заиграл красивую мелодию, под которую Скайлер закружил меня.
Император умел танцевать и делал это уверенно. Он кружил меня по бальному залу в свете софитов и в кругу поданных. Он шутил остроумно и иронично. И был идеальным партнёром до самого последнего аккорда. Когда музыка смолкла и мы замерли, мужчина отстранился и поклонился. Я присела в реверансе, и меня проводили к мужьям.
Бал был масштабным и шумным. Каждый присутствующий считал своим долгом подойти ко мне и выразить своё восхищение. Хотя на выставке от этих же персонажей я слышала неконструктивную и хамскую критику моих работ. Вся эта лицемерная братия аристократов малость утомила меня и злила мужей.