— Бюрократия, — смотрит на меня как на маленькую, — Пока все бумаги оформят.
— Ладно, — фыркаю я и сдаюсь. Падаю на скамейку у самого входа в отделение, где держат Мота. Сердце бешено стучит, хочется скорее его увидеть.
— О, ну наконец-то! — с радостью парирует адвокат и направляется к лестнице. Я поворачиваю голову и ловлю взгляд любимых глаз.
Он похудел… Они что, совсем его не кормят? Родной мой. Уставший, заросший, но самый лучший.
Всхлипываю, не веря, что это он. Кидаюсь к нему на шею, сбивая с ног адвоката. Он ворчит, отряхивая пальто от брызг лужи, в которую я наступила, пока бежала.
— Ну ты чего, маленькая? — тут же подхватывает меня, прижимая к себе. Поглаживает спину, волосы, целует, — Колючка, не плачь. Не рви душу.
А я не могу успокоиться. Как запах его почувствовала, так голову снесло. Нервы ни к черту. Бронь слетела.
— Любимый мой, они тебя больше не заберут? — целую его, лаская сухие шершавые губы.
— Не знаю, — честно говорит, не юлит, — Будем надеяться…
Снова в уголках глаз собирается влага, я на грани…
— Нет, стоп! — вымученно улыбается, — Без слез! Я не вынесу, пожалей меня.
— Прости, — прислоняю свой лоб к его, выравнивая дыхание, — Ты очень хочешь домой? Я просто собираюсь в одно место, думала тебе будет интересно.
— Что за место?
— УЗИ. Хочешь посмотреть на нашего малыша? Я пропустила уже два приема, ждала тебя. С тобой хотела.
— Ну вот и что прикажешь делать? Отшлепать тебя за то, что пропускаешь приемы у врачей, или зацеловать, потому что хотела дождаться меня? — шутливо хмурит брови.
— Можно и то, и то, — шепчу ему прямо в ухо, языком лаская мочку уха.
— Кхм-кхм, прошу прощения, я тороплюсь. У меня заседание через час. Давайте переговорим?
Мот ставит меня на асфальт, просит подождать и отходит в сторону с адвокатом.
— Ему помогут, птенчик, не переживай. Я договорилась, — мама опускает свои теплые руки мне на плечи.
— Точно? Прям сто процентов?
— Ты когда у меня стала параноиком, Маша? — родительница качает головой.
— Когда в нашу жизнь влезла одна хамоватая особа. думающая, что имеет право крутить и вертеть чужими жизнями, — закипаю как чайник, — Она же Матвея как игрушку воспринимает, мам. Хочу и все! А если что не по ее сценарию, она вот так подло поступает. Разве когда любят так делают? Разве она его любит? Она себя любит!
— Она просто глупая избалованная девушка. Ей вернется, не переживай.
— Если бы не твои связи, он бы сел, мам. По-настоящему. И ничего бы ей не вернулось…
— Не думай о плохом, не порти нервы моего внуку, — гладит мой живот, — Или внучке.
— Пацан там, мам. Чувствую прям.
— Ну и отлично! Тогда не трепи нервы ни себе, ни ему, ни будущему мужу. Ему же вдвойне тяжело.
Я знаю… Знаю, что мой Мот в первую очередь за нас волнуется, а потом уже за себя. Для него мы — самое главное, а он для нас. Люблю его так сильно, что сильнее уже невозможно. Невероятный, сильный, умный, смелый мужчина. Ворвался в мою жизнь, заставил поверить, что настоящие мужчины есть, сделал так, что я влюбилась без остатка. Принял меня со всеми тараканами… Полюбил меня. Черт. Он меня полюбил. Я искренни в глубине души не верила, что это возможно. Что возможно меня полюбить. Да еще и такому мужчине.
А он просто все шаблоны сорвал. Мы оказались самым лучшим вариантом друг для друга.
— Ну что, рыжик? На УЗИ? — обнимает меня сзади за талию, согревая в кольце своих рук.
— Да!
— Я тогда поехала на работу обратно, справитесь дальше сами, — мама улыбается нам, подмигивает мне и уезжает по делам.
— Маш, при всех не стал говорить, — я начинаю волноваться, замираю в его руках, — Но я правда злюсь сильно, что ты так нервы себе треплешь.
— Мот, я просто… Просто сильно испугалась.
— Я знаю, маленькая. Но соберись! Ты очень нужна нашему ребенку, пока все это дерьмо происходит. Договорились?
— Да, прости, ты прав.
Он целует меня коротко, ведя к машине. Я пригнала его пикап, как он попросил. Села в эту махину и сама доехала. Горжусь собой.
— Ну что? Едем узнавать пол нашего малыша?
— Да рано еще, — смеюсь.
— Тогда поехали уже хоть что-нибудь о нем узнаем, — улыбается в ответ и заводит машину.
Я надеюсь, что нам осталось чуть-чуть сражаться с этим несправедливым миром. Очень хочется надеяться, что все трудности позади. Что мы имеем право быть счастливыми.
Глава 42
— Вот, смотрите, это плод.
Смеюсь над лицом Матвея, он внимательно всматривается в экран, пытаясь разглядеть. Крепко сжимает мою руку, словно это он лежит на кушетке, а не я. Такой трогательный момент, что на секунду ловлю новые эмоции. Глубокая, где-то ранее спрятанная теплота, что разливается где-то в районе сердца.