— Помоги мне спуститься, — голос Нины прозвучал ужасно громко, и Ивэй чуть не вскрикнула, но Саара вовремя защипнула ей кожу на тыльной стороне ладони. Ивэй забыла о секундном страхе, но ей захотелось завыть — рука у няни сильная.
Куд подставил нормальное плечо Нине, и она, обхватив руками его шею, соскользнула с высокой табуретки, мягко приземлившись на пол. Дети ушли. Саара и Ивэй остались сидеть под столом, почему-то до сих пор боясь дышать. Спустя несколько минут няня, уже не в первый раз видевшая нечто подобное, пихнула застывшую в прострации Ивэй локтем и вылезла, размяв спину.
— И как тебе? — она усмехнулась, наблюдая, как женщина со всех сторон оглядела графин, потом посмотрела на дверной проем, а затем молча закурила, игнорируя правило не курить дома. Она ничего не отвечала до тех пор, пока тлеющий огонек не достиг фильтра. Только после этого подняла глаза на Саару.
— Не знаю. Мне надо подумать... — женщина махнула рукой, и Саара поняла, что сегодня об этом говорить больше не стоит, Ивэй и так будет думать над увиденным всю ночь.
— Кстати, как работа? Время уже начало одиннадцатого, а ты только вернулась. Сегодня позже обычного.
— Разбирала рабочее место, возилась с кучей бумажек, — женщина усмехнулась, но получилось криво, да и руки ее подвели, не вовремя дернувшись.
— Уволили? — испуганно спросила Саара и запоздало прикрыла рот ладонью. Ее глаза расширились от ужаса — Ивэй заплакала. Она, не вытирая глаз, не обращая внимания на потеки туши, открыла шкафчик и, выудив оттуда печенье, которое няня прятала от детей после ужина, начала грызть его с таким усердным видом, что Саара поняла: Ивэй нужно выговориться.
— Ладно, время позднее, я уж останусь до утра. Садись, племяшка, поговорим по душам, как в старые добрые времена.
* * *
Как только Джонатан затолкал в багажник последнюю сумку, уместив ее между туристической палаткой и пляжным зонтом, он, наконец, озвучил, куда собирается отвезти Ивэй с детьми, пока Саара болеет.
— Мы едем на море! — заявил мужчина, горделиво уперев руки в бока. — Я уже арендовал довольно приличный домик на берегу. Это на юге, так что там до сих пор тепло. Наверное, можно даже купаться.
— Но это же!.. — Ивэй захлебнулась от негодования, когда услышала название курортного города другой страны — такие траты они себе позволить не могли даже во снах. А теперь, когда она осталась без работы, и подавно.
— Все в порядке, дорогая. Поверь мне. Все-таки резкое сокращение населения очень хорошо сказалось на ценах. Не смотри на меня так. Я не со зла же. Давай отдохнем, ни о чем не задумываясь, хорошо? Тебя надо как следует проветрить, — он посмотрел на жену так, как смотрят взрослые, уверенные в своем решении, на детей, которые боятся чепухи. Ивэй только кивнула и, забравшись на заднее сидение, пристегнула детей по обе стороны от себя, в душе все же радуясь решению мужа.
Как только машина тронулась, Куд прилип к окошку. Он не отрывался от мелькавших пейзажей всю дорогу, иногда носом протирая запотевшее от дыхания стекло. Он впервые открывал для себя мир за пределами дома отца, парка под окнами и квартиры матери, откуда виднелись только мусорка и шумное шоссе, и это оказалось для него ужасно волнительно.
— Нравится? — спустя несколько часов вдруг шепнула Ивэй, потрепав мальчика по голове.
— Угу, — Куд не обернулся, боясь упустить даже миг созерцания мелькающих лесов, полей и опустевших городишек. Он только вздохнул и поерзал — у него затекли спина и ноги.
Они ехали уже добрых четыре часа, и дети порядком утомились, но Джонатан, обычно очень заботливый и добрый, сейчас словно позабыл о том, что малышам проблематично вынести такую долгую дорогу. Нина старше, и ей немного легче, а вот пятилетнему Куду, несмотря на то, что он оказался невероятно спокойным ребенком, все равно было сложно. Джонатан ругался с кем-то по телефону, стараясь контролировать речь, и Ивэй иногда громко кашляла, заглушая сорвавшееся с губ мужа крепкое выражение.
— Я писать хочу, — внезапно пожаловалась красная как рак девочка. Эта просьба, тихая, но твердая, заставила Джонатана прекратить тираду ругани. Торопливо прощаясь по телефону, мужчина напоследок обозвал собеседника идиотом и аккуратно припарковался на обочине.