— Мне рассказали, как та, другая мама меня бросила в одной пеленке на крыльце Юсты. Говорят, мне было меньше года, и я была жутко худой. Еле дышала. Меня подобрали и отдали Ивэй, и она стала обо мне заботиться вместе с няней. Но няня мне скорее как бабушка, так что я решила, что моя мама теперь Ивэй.
Куд вымученно улыбнулся, позволяя девочке нащупать улыбку, хотя ему стало ужасно страшно и горько.
К середине мая он перезнакомился со всеми не-людьми и почти со всеми людьми. Во многом благодаря Нине, которая, не оставляя мальчика ни на секунду, в один момент просто протащила его по всей корпорации и, невзирая на протесты Куда, заставила его поздороваться с каждым встречным. Совсем как желтозубый Роберт в лечебнице, подумал тогда Куд и тут же отбросил это сравнение. Он привык к протезам и мог поднимать стакан с водой, не ронять вилку за обедом, удерживать полукилограммовые деревянные шарики. Однако по нужде мальчик все равно отлучался только в сопровождении Нины или кого-нибудь из близнецов. Ивэй, заметившая это, однажды огорошила Куда просьбой:
— А давай сегодня поработаем с одеждой? С покрывалом ты уже справляешься, попробуй снять рубашку, — Ивэй кивнула сама себе и уставилась в сенсорную панель в руках, где отображались все данные о движениях протезов. Куд не пошевелился, хотя обычно с ворчанием, но принимался выполнять поручение. — Ну?
Мальчик, казалось, удивился и не смог скрыть этого, хоть и пытался. Куд неуверенно поднял руки и осторожно, медленно начал избавляться от рубашки. Когда после нескольких неудачных попыток он все-таки остался в одной футболке, спина его была взмокшей, лицо — красным, а ворчание превратилось в ругательства. Он ужасно устал. Ивэй же наоборот осталась более чем довольна.
— А где Нина? — Куд начал вертеть головой в поисках девочки, и Ивэй стала оглядываться с ним.
— Может, отошла?
Куд, убедившись, что Нины действительно нет, задумался и посмотрел на Ивэй так, что она все поняла сразу и, взяв мальчика под локоть протеза, уверенно пошла в сторону туалетов. Женщина помогла ему раздеться — после мучений с рубашкой у Ивэй не хватило ни запала, ни совести заставить Куда справляться самостоятельно.
— Ивэй, а мы... одни? — внезапно спросил мальчик через несколько минут, и женщина отошла от двери кабинки, чтобы его выпустить. Но даже когда дверь открылась, Куд, старательно натягивавший штаны сам, не сдвинулся с места и повторил свой вопрос. Ивэй огляделась.
— Ну да.
— Тогда можно вопрос? Один, но только честно ответь на него. Пока мы одни.
— Давай, — Ивэй растерялась: Куд за все время пребывания в Юсте никогда не вел себя так. А мальчик, вздохнув, озвучил наконец вопрос, который не давал ему покоя, который он так долго носил в себе в ожидании подходящего момента:
— Почему ты решила стать мамой для Нины? — Ивэй подавилась воздухом. Куд нахмурился и сделал шаг вперед, заставляя женщину отшатнуться. — Зачем? Где ее настоящие родители?
Ивэй поняла, что попала в ловушку. Куд выждал момент, когда она останется одна. Когда рядом с ним не будет самой Нины.
— Потому что я этого хотела, — уклончиво ответила она. А потом, уставившись мальчику, которого такой ответ явно не устроил, в глаза, прищурилась и с сомнением предложила: — Насчет ее родителей: я понятия не имею, кто они. Ни разу не видела мать, только слышала, что ее посадили. Нине мы сказали, что нашли на пороге Юсты. На самом деле Нину забрали у матери, когда та чуть не заморила ее голодом. Поэтому я о ней забочусь, ясно? Я и Саара. Мы решили, что будем для Нины настоящей семьей.
Куд огромными глазами смотрел на лицо Ивэй, а потом пошатнулся и оперся о стену. Ивэй подошла к нему ближе и поправила сползшую рубашку.
— Ты меня осуждаешь?
Куд подумал, что она ужасно эгоистична, самоуверенна и совсем не подходит для того, чтобы быть Нине семьей, но когда перед глазами всплыло спокойно-счастливое выражение лица подруги, Куд сказал первое, что пришло ему в голову. Первое и самое искреннее:
— Нет. Но пусть она об этом никогда не узнает.
Запись двенадцатая. Шестнадцатое июля. Кукольник и последняя вылазка