И Оз объяснил ситуацию. Старики, уловившие мысль, подошли ближе и, как один, прищурились. Им не нравилась эта идея, но они понимали: у Оза нет причин обманывать. У Оза есть лишь причины действовать и добиваться результатов, которого они, дети Юсты, так и не добились. Но старейшины все равно не могли согласиться с парнем. Место, указанное Озом, находилось в пределах действия вируса. И старики не-люди, которым изначально не понравился пришелец с запада, решивший устроить в городе переворот, ухватились за этот факт. Оз умолял их, уговаривал, приводил аргументы, совсем как Дарине в первый день знакомства, но все тщетно. Старейшины, с каждой минутой все больше злясь, твердо стояли на своем: им важнее сохранность населения города в здоровом виде, нежели попытка воскресить человечество, которая провалилась когда-то, без гарантий успеха. Они не хотели терять то, что ценой своих жизней спасали люди и не-люди Юсты. Не хотели терять власть и жителей города. Не хотели ничего менять. Не были готовы взять на себя такую ответственность. А Оз о ней и не думал.
Когда парень в сердцах высказал все, что думает, заявил о своей ценности и важности этого риска, не-люди не потерпели такой наглости. Оз неосторожно задел их за живое и они ответили ему большей жестокостью. Один из стариков при Озе, который не успел всего на мгновение, уничтожил носитель с архивами Юсты, швырнув его в печь. И парень, долго сидевший над остатками расплавленной коробочки, которую вытащил голыми руками, в итоге ушел ни с чем. По пути к дому Дарины, где его ждали, где уже все знали, он едва не разревелся. Он снова чувствовал себя паршиво — совсем как в тот день, когда достиг Юсты. Только сейчас на нем не было шлема, который можно снять и швырнуть изо всех сил, не было пустоты, в которую можно орать, пока не сорвется голос. Не было никого и ничего, способного помочь или хоть как-то облегчить разочарование. Оз был раздавлен. Еще хуже ему стало, когда его встретили хмурые, как тучи, Дарина, Ари и Эммы. Он вздохнул, опускаясь прямо на пол, не в силах больше стоять.
— Все кончено. Без программы Юсты мы ничего не сделаем.
И никто ему не ответил, никто не бросился разубеждать. Все понимали, что простым клонированием Оза не обойтись — один набор его генов не спасет человечество, даже если комбинировать их с восьмьюдесятью наборами этого города.
Ночью Оз тихо плакал, кутаясь в одеяло и баюкая обожженные руки, Эммы совещались с Дариной и Ари в другой комнате, а Дарья, тайком пробравшаяся к парню, стояла у изголовья и несмело гладила его по волосам, пока он не уснул.
А наутро из дома пропали хозяйка жилища и Эмма-05 вместе с зарядной платформой.
Интермедия. Занятые (не)люди
Перед его носом на разворот тетради приземлилась кружка чая, и Куд механически буркнул «спасибо» на восточном языке. Глотнув совсем чуть-чуть, отставил в сторону. Нина вздохнула: опять придется остальное выливать, когда остынет. Куд был ужасно расточительным: четыре ложки сахара на кружку — и один глоток. Это раздражало.
— Что-то не сходится? — устало спросила она на родном языке, усаживаясь прямо на стол, и Куд скривился. Нина опять поставила перед его носом чай и взглянула на экран. Куча цифр, какие-то расчеты и заметки. Она не понимала ровным счетом ничего, но знала: это важно, это дело, которому Куд отдает всего себя. А смириться не могла: Куд и Юко доводили себя до изнеможения учебой, работой и исследованиями. Нина иногда чувствовала себя брошенной — эти двое про нее будто забыли. Не обращали внимания, есть она тут или нет. Даже сейчас, когда она без предупреждения и приглашения пробралась в их квартиру, похозяйничала на кухне, а потом пришла сюда и залезла на стол, Куд так и не взглянул на нее. Только вытащил из-под ее бедра еще одну тетрадь и уткнулся в записи. Будто Нины тут и нет.
В комнате почти всегда было темно. Свет исходил только от экрана компьютера и настольной лампы, и его хватало лишь на освещение бардака на столе и вокруг него. А еще здесь было душно. Нина нахмурилась, припоминая, когда Куд открывал при ней окно, и ей показалось, что никогда. Эта маленькая неприбранная комната, где все было покрыто слоем пыли, была неуютной и напоминала скорее заброшенный архив старой макулатуры из-за огромного количества учебников, справочников, книг, журналов и тетрадей. А Куд был будто стариком-сторожем, помешанным на изучении чего-то нового, — только огромных очков с толстенными стеклами на его носу не хватало. И Нина вдруг подумала, что если Куд просидит тут еще хоть минуту, его зрение вмиг испортится так, что даже такие очки не помогут. И Куд станет совсем как она когда-то. Нину эта мысль напугала.