— Нет, ну каким чудовищем быть надо… Моя мать хотя бы дотерпела до моего пятилетия. И вообще — она меня сдала из рук в руки, а не так… Определенно, она поступила гораздо честнее и изящнее твоих. Увижу — в лицо плюну. Вот серьезно.
Куд не сразу понял, что малыш затих, а когда до него дошло, он, еле устояв на вдруг ослабевших ногах, припустил домой, забыв про все свои беды. Куд придерживал сверток руками, чтобы тот не болтался на шее, и старался бежать как можно аккуратней. Он несся мимо одинаковых дворов, пересекал одинаковые перекрестки. Никогда еще путь до дома не казался таким длинным. Никогда еще его приход домой не вызывал такой шумихи.
— Ты, идиота кусок, мало того что отключил телефон и пропал на полночи, так еще и решил себе на день рождения подарить питомца и не придумал ничего лучше, кроме как украсть ребенка?! — на одном дыхании выдал шокированный Юко, когда Куд сунул сверток ему в руки. Нина, дав карлику подзатыльник, аккуратно перехватила малыша и прижала к себе, тут же осматривая и бледнея.
— Он совсем новорожденный… — и она побежала на кухню. Куда колотило. Юко в полном шоке смотрел то на друга, от которого несло алкоголем и лекарствами, то на проход кухни, где громыхала посудой и стульями Нина. Они оба задавались одним вопросом, ответ на который зависел от действий девушки. И когда она спустя долгое время вышла из кухни с ребенком на руках, бледная и испуганная, Куд выдавил из себя этот вопрос:
— Он жив?
— Пока да, — шепотом ответила Нина и показала маленькое успокоившееся лицо, на котором проступил румянец. — Сейчас ему ничто не угрожает, но утром надо в больницу. Где ты его взял? Что произошло? Где ты пропадал?..
Но Куд не ответил ни на один из вопросов. Он, проведя по личику малыша незнакомым Нине и Юко протезом, вздохнул с облегчением и, закатив глаза, отключился. Не-люди переглянулись и подумали, что обязательно стрясут с него подробности. Но потом, когда он придет в себя. Когда они сами придут в себя. Эта ночь стала для них всех настоящим испытанием. А утро — шоком. В больнице Куд, стеклянными глазами глядя на ребенка, сказал:
— Я хочу дать ему имя... Немо.
Запись пятнадцатая. Конец июля. Свои и чужие
Эмма-02 лучше всех видела не только как сильно Оз изменился, но и сколько в нем осталось прежнего. Она, дроид, который провел рядом с этим человеком семнадцать с лишним лет и видел все происходящие изменения, также знала, где предел Оза. Лучше все это улавливала лишь Третья. Но сейчас Эмма-02 первая, кто понял: ответ старейшин и потеря архивов, за которыми Оз ехал два года через весь континент, стали для парня ударом, который он не выдержал.
Когда его, совершенно разбитого, уложили в постель и вкололи лекарства, все, не сговариваясь, собрались в тесной кухне. Дарина и Ари уставились в пол, Эммы повернулись к окну. Все думали об одном и том же. Все понимали: хоть методы Оза безрассудны и опасны, хоть он все ставит на один-единственный шанс, не заботясь о том, что будет в случае провала, у него были свои причины. Он делал все это не для себя. А старейшины...
— Разве они не должны были отдать архивы?! — Дарина, вдруг ударив по столу, напугала всех. Она, секунду назад хмурившаяся, сейчас выглядела потерянной не меньше парня. Ее вера в стариков не-людей пошатнулась, и женщина изо всех сил этому противилась. Она искала оправдание старейшинам, искала причины считать, что неправ пришелец-Оз. Не выходило. Холодные факты говорили сами за себя. Старейшины ради власти и личного спокойствия предали цели, ради которых погибла Юста. Цели, ради которых этот город жил в ожидании чуда. В ожидании Оза. Он лишь обнажил их натуры — случайно, сам того не подозревая. И теперь из-за неосторожности парня весь спокойный мирок Дарины рушился, а на плечи ложились проблемы, до этого казавшиеся такими далекими и нереальными, что выдержать их груз оказалось невозможно. Лишь теперь женщина осознала, что сделала. Это она привела его в город. Это она разрушила маленький изолированный мирок, подарив людям надежду.
— О сегодняшнем разговоре Оза и старейшин никто не должен узнать, ты же понимаешь? Теперь понимаешь? — спросил Ари, и женщина кивнула, опустив плечи. — Большинство встанет на их сторону.
— И что это даст?
— В опасности окажемся только мы. Старейшины наверняка теперь захотят избавиться от них, — старик махнул на Эмм. — Они могут уже завтра сказать, что это Оз сжег архивы. А могут вообще заявить, что он пытался их убить, и тогда никого из нас слушать не станут. Нас изгонят вместе с Озом.