На фотографии был изображен Смотритель и кто-то из Эмм. По застывшему лицу и непривычному положению Оз даже не смог определить, какой это дроид из пяти. Как назло, номера на плече не было видно — Эмма стояла вполоборота. Они со Смотрителем были в лаборатории и застыли в торжественной позе по обе стороны от капсулы, в которой было видно что-то наподобие мешка.
— Это, — осторожно ткнул Смотритель на пятно в мешке, — ты. Я тогда, не помню почему, решил вдруг сделать фотографию на память именно рядом с этой капсулой, но буквально через несколько дней после снимка Пятая объявила, что эмбрион прошел критическую точку. Видишь, как все интересно вышло! Ты выжил. И фотография осталась... — голос старика звучал чуть приглушенно, а слова — неразборчиво. Из-за трубки, зажатой в зубах. Оз уже не обращал внимания на запах — он почти не дышал.
Ему хотелось уйти от подавшегося в воспоминания Смотрителя, но почему-то он остался. Что-то заставило его остаться и поддержать разговор.
— Вы здесь совсем такой же, как сейчас. Ни капли не изменились.
— Да я не об этом... — махнул рукой киборг. — Мне как-то говорила то ли Третья, то ли Первая, что ты спрашивал у них, почему тебя назвали Озом. Хочешь узнать?
— Хочу. Я правда спрашивал. И у Третьей, и у Первой. У всех. Но они не ответили. Я решил, что из-за книжки.
— Чего? — Смотритель будто вынырнул из своих мыслей и покосился на него. — Какой книжки? — голос прозвучал растерянно.
— «Удивительный волшебник из страны Оз»[2], — устало проговорил мальчик, вспоминая полное название. — Я как-то читал ее. Хорошая сказка, — Оз пожал плечами и уставился на Смотрителя, ожидая его реакции. Он вспомнил свой вопрос, те диалоги с дроидами, и им снова завладело любопытство. — Меня назвали в честь страны и ее волшебника, потому что я должен стать волшебником, который восстановит человечество?
Смотритель растерянно уставился на лицо Оза, а потом рассмеялся, опуская фотографию и убирая трубку. Хрипло, по-старчески, снисходительно. Запрокинув голову, он облокотился о стену и тяжело по ней сполз.
— Скажи мне такое Эмма — отправил бы на диагностику! — старик вытянул ноги и, подобрав с пола еще печенье, неторопливо его съел. На этот раз даже не обдув. Оз, не выдержав, опустился на корточки и принялся собирать все обратно в чудом не разбившуюся тарелку. Старик долго и внимательно на него смотрел. Киборгу казалось, что, наверное, все совсем-совсем неслучайно. И та фотография, и именно та капсула, и именно книжка, которая казалась ему ужасно глупой, — все.
Может быть, лже-волшебник Оз, улетев, найдет свой не волшебный дом и тех, кто на него похож? Пусть даже его город вовсе не Изумрудный, как в сказке, а Сиреневый.
— Ты выбрал это имя сам, — вдруг сказал Смотритель. Оз дернулся и чуть было опять не рассыпал печенье, но удержал тарелку. Старик дождался, пока мальчик подойдет и сядет рядом, отдал ему фотографию и только тогда продолжил: — Ты хоть раз задумывался, что капсулы пронумерованы?
— Чего?..
— А того. Какая по счету твоя капсула? — Смотритель усмехнулся. Оз, что-то припомнив, побледнел. А потом уткнулся носом в фото, что-то разглядывая.
— Третья! — с каким-то разочарованием выдохнул он и прикрыл рот рукой. Тут же, под смешок Смотрителя, вдруг вспомнил ворчание Эммы-03 в далеком-далеком детстве: «Третий, Третья... Ты четче говори, я не понимаю, кого из нас ты зовешь!»
— Ты еще считать не умел, а буквы уже знал. Некоторые. Латиницу и кириллицу благополучно путал и любил мешать. Тебе было... Года четыре, что ли. Мы с тобой тогда пришли в лабораторию, потому что ты пристал ко мне, а Третья куда-то запропастилась. И пока ты там бегал, номер капсулы прочитал как Оз, а не 03. Мы подумали, что, может быть, стоит тебя так называть, чтобы Эмма не дергалась, когда я к тебе обращаюсь Третьим. Вот и все.
— Вы сейчас очень жестоко разрушили мои фантазии. Я-то думал, вы специально мне имя выбирали и я волшебник, а вы... — Оз, казалось, даже обиделся. Смотритель потрепал его по макушке, подбадривая, и мальчик, вздохнув, улыбнулся. — Ну и ладно. Зато я сам себе имя выбрал. Оказывается.
— И то верно. Пойдем, скоро Эмма должна принести ужин. Я, правда, уже наелся... Только не говори ей, что я ел печенье с пола, ладно? А то как-то не хочется, будучи таким стариком, получать, как в детстве, — Смотритель заговорщически подмигнул Озу, и тот кивнул, покраснев.