Хельга со всей силы швырнула тарелку на пол, и Куд дернулся. Он испуганно сделал шаг назад, а потом, увидев, как его мать упала на колени и разревелась, несмело подошел. Мальчик сначала просто смотрел на рыдающую женщину, потом коснулся ее плеча, а затем неловко обнял так крепко, как мог. Хельга схватила его футболку на спине и сжала ребра Куда так, что он потерял возможность дышать. Но он молчал — он все был готов стерпеть, лишь бы мама перестала плакать.
На полу высыхал неудавшийся суп.
— Я не виновата, — вдруг прошептала Хельга и, выпустив сына из удушающих объятий, заставила посмотреть в свои глаза. — Не виновата же! Это случайность!
Куд, завороженно глядя в красные от слез глаза, кивнул, не понимая, о чем мама говорит. Потом, чтобы она поверила, сказал: «Ты не виновата». Но это, кажется, только разозлило Хельгу. Тарелки летали по кухне, женщина несколько раз падала, поскользнувшись на супе. Она безостановочно кричала, проклинала все вокруг, но чаще всего — Куда. Мальчик скрывался в соседней комнате, зажав уши коленями. Он не понимал, что происходит, почему мама так себя ведет, ведь недавно, всего час назад, она была такой доброй! Обнимала его, поила, осторожно держа кружку, потом и вовсе начала готовить любимый суп Куда. С «ежиками». А теперь…
— Ненавижу тебя, тварь! Лучше бы ты никогда не появлялся на свет!..
Мальчик крепче прижал колени к ушам и шумно втянул в себя воздух. Он несколько раз досчитал до десяти десятков, спел не одну песню, заглушая голос матери, измазал подушку слезами, но так и не вернулся на кухню.
В один момент он понял, что в доме тихо. Подозрительно и пугающе, словно он один в этой квартире, запертый со всех четырех сторон… Куд, забыв обо всем, побежал на кухню.
Хельга почти не осознавала происходящее, но ее смешило то, что Куд, безрукий маленький ребенок, смотрит на нее совсем как Тимм — не осуждающе, но как-то испуганно-устало. Мальчик действительно чувствовал себя опустошенным, глядя, как его мать, человек, по которому он так долго скучал, вновь сходит с ума. Он сумел набрать ведро воды и половину расплескать, пока двигал из ванной. Уговаривая себя не реветь, уверяя маму, что все хорошо, Куд начал осторожно стирать с ее тела остатки еды и кровь. Хельга послушно поднимала руки, когда мальчик тихо просил ее поднять их, хихикала, когда тряпка щекотала кожу. Она с удивлением смотрела, как ловко сын управляется одними лишь ногами, и думала, способна ли нормальная стопа так сгибаться или на такое может вытворять только стопа не-человека. Куд старался говорить как можно меньше, боясь, что голос сорвется. Куд боялся упасть в обморок от шока.
Хельга смотрела на него почти с любовью. А потом послушно пошла за сыном, когда тот повел ее в комнату.
— Ты не замерз? — заботливо спросила она, и Куд вздрогнул. Он так и не обернулся, но кивнул, наигранно весело сообщив, что ему тепло, немного севшим голосом. Хельга опять захихикала и набросилась на мальчика сзади, сгребая в объятия. — Я тебя согрею!
Ему удалось вывернуться из объятий матери, только когда она уснула. Куд осторожно укрыл ее одеялом и, зажав подмышкой куклу и телефон, спрятался в туалете. Его все еще колотило. Куд думал, что он попал в кошмар: та женщина, вымазанная в супе, женщина, спящая в плохо пахнущей комнате, просто не может быть его матерью. Он убедился в этом за три часа пребывания с ней. Его обманули.
Куду удалось набрать номер Джонатана только с шестого раза — так тряслись ноги. Если бы ему не было так страшно, он понял бы, что Ивэй не зря заставляла их с Ниной учить номера. Но мальчику было не до этого. Он впадал в большее отчаяние с каждым гудком, меньше и меньше надеясь, что трубку вообще возьмут.
«Пожалуйста, заберите меня отсюда», — он раз за разом повторял эти слова про себя, представляя голос Джонатана на том конце провода. И, будто услышав его молитвы, гудки прекратились. И там, где-то далеко, послышался робкий, полный какой-то надежды голос Нины: «Алло?..»
И Куд так и не смог сказать это.
* * *
Саару он встретил еще до того, как доехал до ее дома. Джонатан ужасно испугался, когда на светофоре в окно его машины постучали. Мужчина едва не заорал от испуга, но тихое «Няня!» от Нины, которая рванулась к Сааре, отрезвило его. Что-то в голове щелкнуло, и тело, не знавшее нормального сна две ночи, стало тяжелым, почти свинцовым, а к векам кто-то будто прицепил гирьки.