А когда сам Джонатан на следующий день внезапно появился на пороге ее дома без какого-либо предупреждения, Саара перепугалась до смерти. Пожилая няня едва не потеряла сознание, но мужчина успел ее подхватить и привести в чувство.
— Что ты тут делаешь? Да ты!.. — женщина полезла на него с кулаками, начиная колотить грудь — заметно ослабевшую и одряхлевшую. А потом заплакала не то счастья, не то от усталости. — Ты столько времени не давал о себе знать, идиот! А теперь… — она потянулась к его лицу и, смахнув со лба сальные снежно-белые пряди, отвернулась.
Джонатан ничего не смог на это ответить. Мужчина только всхлипнул, когда Саара сделала шаг назад, и, упав на колени перед Ниной, неаккуратно обнял девочку.
— Как же я рад, что вы в порядке, тетушка, Нина. Я успел…
Он успокоился довольно быстро. Взял себя в руки, отбросил лишние мысли, а чтобы окончательно прийти в норму — попросил полотенце и ушел в душ. Надолго. Саара все это время бегала на кухне, что-то бормоча себе под нос и иногда смеясь. Нине казалось, что няня сходит с ума. Нина не понимала ровным счетом ничего, но была рада возвращению отца. Она соскучилась по нему. А еще от него пахло улицей и солнцем. За почти пять лет проживания в этой квартире Нина успела позабыть этот запах. Саара никогда не пахла солнцем — от нее всегда веяло беспокойством.
— Столько лет, столько лет! Нина! Этот поганец, — няня хихикнула, — он ведь исчез, и ищи его по всему свету сколько влезет! И во что превратился за это время?!
— Во что? — нетерпеливо переспросила Нина, ерзая на стуле и вслушиваясь в ровный шум воды в ванной. — И почему? А можно мне его футболку?
— Ты его видела?! Да он!.. — Саара осеклась. Нина еле заметно нахмурилась. Футболка, до которой дотянулась девочка, пахла лишь потом.
На кухне резко повисло молчание, а в ванной послышались всплески, будто мужчина начал бесноваться под душем. Нина больше ничего не спрашивала. Она тихонько, пока не видит вдруг задумавшаяся о чем-то своем няня, слезла со стула и выскользнула в комнату за телефоном — надо срочно позвонить Куду и все-все рассказать! Но когда ей оставалось только нажать кнопку вызова, на плечо тяжело легла рука Джонатана — девочка уже успела позабыть, насколько широкая у него ладонь.
— Не надо. Я пока не приезжал к нему. Подожди немного… — и, аккуратно забрав из рук девочки телефон, провел по ее волосам, уже достававшим до пояса. — Длинные. Ты настоящая красавица, Нина!
— Они мне нравятся, но их мыть тяжело. А во что ты превратился, папа? Няня не сказала.
Джонатан рассмеялся, встряхивая головой:
— В немощного старика, милая. И у меня теперь волосы седые. Все-все.
Он положил ладонь Нины на свою макушку, и девочка «посмотрела», пробежав пальцами по затылку, вискам, зацепив небритый подбородок. Она нащупала морщины на лице отца, провела по его плечам, выступающим ключицам. Нина почти забыла, как выглядит Джонатан, но теперь все воспоминания ожили в памяти.
— Ты маленький. И старый... Ой, постарел, я не то хотела сказать, папа, не обижайся, — тут же затараторила она, но замолчала, услышав смех отца.
— Это просто ты выросла, Принцесса. Совсем большая… Когда у тебя день рождения?
— Вчера был! Мне уже одиннадцать! — похвасталась Нина, и Джонатан нарочито удивился. Саара, стоявшая в дверях, нахмурилась: не зря он спросил… Не зря он появился именно сейчас. Это связано с ее попыткой связаться с Юстой. И когда мужчина обернулся, он подтвердил ее догадки, одними губами прошептав: «Ивэй».
Как только перевозбужденную Нину удалось уложить спать, Джонатан, наконец, озвучил пугающую причину своего приезда:
— Нину нужно вернуть в Юсту, тетушка.
— Ну уж нет! Я еще тогда, четыре года назад, сказала Ивэй все, что по этому поводу думаю, и мое мнение до сих пор не изменилось!
В ее шепоте отчетливо слышался свист, а сама Саара с каждым словом наступала на Джонатана. Она так и не простила Ивэй. Все еще не помирилась с ней после той разгромной ссоры четыре года назад.