— Привет, — ошарашенно прошептала Ивэй, понимая, что у нее дергается глаз. Нина была высокой — по плечо Ивэй. В свои одиннадцать.
— Мамочка, значит, папа меня не обманул... Я так рада, что ты в порядке!
— Ну и дылда! — в унисон выдали близнецы, и Эммет запоздало на них шикнул, а Нина покраснела, когда Юко и Юго окружили ее и схватили за руки, утягивая в теперь уже их общую комнату. — Но добро пожаловать! Нина? Тебя зовут Нина? А! Ты слепая?!
Эммет и Ивэй недоуменно переводили взгляд с детей друг на друга и не могли понять, что делать. Пока Нина не расхохоталась, ловя головы близнецов:
— Так вы действительно коротышки! Они коротышки, мама, папа не обманул! Кажется, Юко и Юго, да? А кто из вас кто?
"Они подружатся", — усмехнулся Эммет, увидев, как оскорбленно вытянулись лица его детей. Ивэй, закатив глаза, ударила себя по лбу: она и забыла, что Нина уже встретилась с Джонатаном. Значит, девочка в курсе событий. Значит, ей, Ивэй, не надо волноваться.
* * *
Хельга перебирала пальцами волосы Куда, с интересом рассматривая, как в свете растущей луны двигается ее рука. Как будто заточенная в череду замедленных кадров. Раз — и она, исчезнув в одном месте, появляется в другом. Женщина даже помотала рукой над головой — ей отчетливо виделись две ладони на одном запястье, наклоненные в разные друг от друга стороны.
— Глупость какая, — прошептала Хельга, отчего-то уверенная, что надо шептать. В этой клинике ночью было слишком тихо. Гораздо тише, чем в ее почти вымершем городе. Только глубокое дыхание Куда и его почесывания разбавляли эту тишину, не позволяя Хельге потерять связь с реальностью. — Смотри, как необычно. Ты когда-нибудь замечал подобное? Твои волосы тоже так странно смотрятся в темноте. Почему я раньше этого не видела?.. — и вновь холодные пальцы скользнули между прядями, оставляя неприятные ощущения на коже головы. У Куда по спине пробежали мурашки.
Он ничего не ответил. Он вообще не смотрел на руку матери, на свои волосы, которые Хельга пыталась показать, вытягивая пряди и тряся перед его лицом. Куд вглядывался в ее глаза, тихо радуясь, что она, наконец, перестала плакать и тискать его. Этот день был удивительно долгим и сложным. Куду пришлось многое пережить и выстоять. Сначала Джонатан, потом клиника, затем долгий и трудный разговор с доктором, который без обиняков объявил, что Куду тоже следует полечиться и от вспышек гнева — мальчик дважды за разговор сорвался и попытался затеять драку, — и от ненормальной для ребенка его возраста замкнутости.
Куду не хотелось становиться как Хельга — неуравновешенным и жестоким. И он пообещал доктору сдерживаться и регулярно рассказывать о своих проблемах, переживаниях, делиться мыслями... И первый сеанс выдался настоящим испытанием. Куд даже самому себе с трудом признался, что происходящие вокруг события совсем не та жизнь, о которой он мечтал. А Хельга не та мать, какой он ее видит. Что он действительно где-то глубоко в душе жалеет, что не уехал с Джонатаном. Это был долгий день. И Куд устал, смертельно устал...
— Почему ты не уехал с ним? — спросила шепотом Хельга, но Куд дернулся — он почти уснул. Мать, скользнув пальцами по акульему зубу на шее ребенка, крепче обняла его, пряча глубже под одеяло и обдавая затылок дыханием. — Такая же возможность была... Я ведь все слышала. Ты сам остался. Почему? Зачем? Там ты был бы в безопасности. С мамой-Ивэй, которая точно не станет тебя бить.
Куд задумался. Он знал ответ, но не предполагал, что Хельга задаст такой вопрос. Ему всегда казалось, что ей плевать, есть он или нет.
— Я не захотел в Юсту, — буркнул мальчик, утыкаясь носом в ее шею и втягивая горячий воздух. — Мне там и тогда не понравилось. Да и надоело. Туда, сюда, я больше не хочу никуда ездить. И бросать тебя не хочу. Тебе тут не помогут, ты сама говорила. А папа-Джо говорил, что помогут. А я тебе больше верю.
— Вот дурак, — Хельга была счастлива и улыбалась во весь рот. — А если там с ними твоя обожаемая Нина?
— Мне хватает телефона. А с Ниной будет Ивэй, так что волноваться не о чем. С тобой-то никого не будет.
Хельга кивнула и провела рукой по голове Куда, отбрасывая волосы со лба: этот ребенок становился таким же упрямым, как Тимм. И таким же верным, как ее покойный муж. Только когда Хельгу доставили в клинику и она поняла, что Куда рядом нет, что она может его больше никогда не увидеть — только тогда до женщины дошло, как она его любит. Она без него не может, как бы это ни отрицала. Куд — ее драгоценный сын, самое дорогое, что осталось от Тимма. Ей понадобилось пять лет, чтобы это понять. А ведь он знал с самого начала...
— Я тебя люблю, — внезапно прошептала Хельга, и Куд, вынырнув из-под одеяла, непонимающе на нее уставился, пытаясь не морщить лицо. — Чего? Это странно?
— Очень, — честно отозвался мальчик. — Больше так не делай. А то позову доктора, — серьезно добавил он. — Мне сказали сразу звать доктора, если ты будешь себя странно вести.
Хельга расхохоталась, запрокинув голову, а Куд почувствовал, что если пошевелится — рухнет на пол. Выбравшись из-под одеяла, он потопал на вторую кровать. Он шипел от того, что пол холодный, а ноги покрылись гусиной кожей, что снова начали чесаться плечи, хоть и меньше, чем дома. Потом долго крутился, скрипя матрацем, в попытках укрыться и унять зуд. Он изо всех сил пытался справиться с внезапно одолевшим его смущением и счастьем: мама сказала, что любит его. Таким, какой он есть: полуфабрикатом, как часто сама Хельга говорила.
— Не хочешь спать со мной? — с усмешкой спросила женщина со своей постели, с нежностью глядя на долговязого, неприлично худого, но настолько родного и самостоятельного сына. — Или доктор запретил?
— Зачем мне спать с тобой, если у меня есть теперь своя кровать? — ворчливо пробормотал Куд. — Да и места мало. Тут не наше с тобой кроватище, как дома.
— И с каких это пор ты стал серьезным и рассудительным? — вздохнула Хельга. — Даже шутить разучился...
Куд не стал отвечать, лишь про себя подумав, что никогда шутить и не умел. Хельга всегда могла дать ему в глаз за подобное. Но она об этом, видимо, забыла. Он только отвернулся, игнорируя хихиканье матери и пожелание спокойной ночи.
Куд, грызя акулий зуб на груди, еще не знал, но уже чувствовал, что Феррет-старший отвернулся от него насовсем. Что он, Куд, сделал нечто неправильное, нечто, что доставит проблем Джонатану и Ивэй. Это сделает хуже всем...
— Не бросай меня, — донеслось до ушей Куда, и он замер, прислушиваясь и думая, что ему показалось. Но Хельга уже спала, судя по размеренному дыханию. И мальчик, выпустив из зубов акулий зуб, одними губами прошептал:
— Не брошу.
* * *
Юко и Юго сразу не понравилось то, что Нина, которая, по словам Эммета и Ивэй, будет их новой соседкой и другом, не успев толком поздороваться, умчалась звонить какому-то Куду. Но не дозвонилась — трубку никто не брал. И на следующий день. И через день тоже. Нина начала всерьез опасаться за Куда и жутко волноваться. Она засыпала вопросами Ивэй. Но та ничем не могла помочь, только советовала ждать. И Нина ждала, потому что больше ничего не могла делать. Близнецы не спешили расспрашивать ее.
На третий день Ивэй принесла телефон и торжественно вручила его девочке. Нина, услышав взволнованный голос Куда, просияла и вмиг забыла о том, что минуту назад показывала Юко и Юго, как читает наощупь. Близнецы, насупившись, молча наблюдали за девочкой, которая унеслась от них и что-то тараторила, катаясь по дивану.
— Не знал, что она может так улыбаться, — заметил Юко. Юго, поджав губы, кивнул. А Нина была счастлива, вновь болтая с Кудом и рассказывая обо всем, что с ней произошло.
— Еще здесь Юко и Юго. Забавные такие — низкие! Но милые. Мне кажется, вы подружитесь, когда ты приедешь. Кстати, ты когда приедешь?.. — Нина подскочила в нетерпении, собираясь сказать что-то еще, и замерла, будто подавилась. Близнецы даже привстали, чтобы в случае чего постучать ей по спине. Но девочка не закашлялась, лишь медленно поднялась, перехватила трубку телефона, прижимая ее сильнее к уху. — Что?..