Ивэй выглядела довольной собой, но Куд ничего не ответил, только скривился. Мальчик решил не сдаваться: он честно пообещал, что подпишет книгу аккуратно. Он научится выводить лишь одну фразу: "Эмма — любимый роман мамы". И с этими мыслями он посвящал свободные вечера тренировкам — чтобы быстрее отвязаться. На четвертый день Нина, вернувшись со столовой, внезапно поинтересовалась, почему Куд безостановочно ворчит, как старик. Мальчик обиделся.
— Попробуй тут не ворчать. Тебя-то каллиграфией не достают!
— Доставали, — пожала плечами Нина, и лицо Куда вытянулось. — Я умею писать. Даже без ошибок!
— Да ну!
Нина хитро улыбнулась и, нашарив карандаш, сначала деловито проверила остроту грифеля, потом попросила чистый лист. Затем долго водила по бумаге руками — у Куда начало кончаться терпение. Девочка, наконец, поймала какую-то свою волну.
— А Куд ворчит, как старик, и ленится, — по слогам произнесла Нина, выводя букву за буквой. Мальчик даже не обиделся — он настолько ошалел от того, как аккуратно и ровно у слепой девочки получилось эту фразу записать, что не обратил внимания. — А еще он вредина!
— Чего?..
— Вредина ты, говорю! Ты же даже не ищешь способы полюбить писательство! Только сидишь и ноешь. Что тут у тебя? Прописи? Фу, скукота!
Девочка начала по-хозяйски разбирать стол. Куд ее направлял. Через несколько минут все прописи сиротливо выглядывали из мусорной корзины, а перед мальчиком осталась только тетрадь. Большая и пустая. Нина, горделиво уперев руки в бока, выдохнула:
— Готово! Твой личный дневник. Просто записывай сюда все, что считаешь интересным. Каждый день. События, мысли — что угодно. Юко и Юго так же учились. Поверь мне, я по опыту говорю, — девочка снисходительно покачала головой, — эти прописи бесполезны. Ты только возненавидишь писать. Я знаю — я уже через это проходила.
— Я уже почти ненавижу писать, — усмехнулся мальчик, глядя на Нину, которая вдруг почувствовала себя взрослой и умудренной опытом, и свои кривые потуги. За несколько дней ни следа прогресса. — И какой толк от этого? Я могу печатать — разве этого недостаточно?
— Ты же любишь все знать и уметь. Всегда впереди планеты всей.
— Так и быть, мастерство каллиграфии уступлю кому-нибудь другому, — закатил глаза Куд. — Я могу печатать.
— А письмо маме? Не напечатанное — самое настоящее! Не хочешь попробовать?
Этот аргумент сразил Куда своей простотой и искренностью. Мальчик, звонко захлопнув рот, вдруг застыл. Потом как-то странно взглянул на ручку, которую Нина крутила между пальцами.
Девочка, прислушиваясь к дыханию друга, подумала, что, наверное, в чем-то Ивэй была права, попросив ее повлиять на Куда. Он ее слушает. Он ей не отказывает — не может отказать. Только не ей. Нину это осознание сначала немного напугало. Но очень быстро страх сменился растекшейся в груди нежностью — Куд ее любит. Действительно любит так, что готов уступать вновь и вновь, соглашаться вопреки своим убеждениям. Нина решила, что никогда не будет пользоваться своей "властью". Разве что-то изредка и совсем чуть-чуть...
* * *
Куд не знал, по какому поводу вдруг собирается торжество — день рождения Нины был месяц назад, до его или близнецов дня рождения еще долго. Взрослые, по словам Юго, никогда не праздновали с детьми. Но вот Эммет, внезапно нагрянув прямо посреди рабочего дня, заявил, что надо к какому-то событию подготовиться, и попросил мальчика сходить в супермаркет за продуктами. Даже вручил свою карточку. Близнецы что-то поняли по цоканью отца и его взмахам и, чем-то жутко обрадованные, унеслись в сторону столовой к Нине. Ивэй нигде не было видно.
Мальчик все думал, что же такое намечается, перебрал кучу вариантов, но так и не смог разгадать загадку. Он уже полчаса стоял, гоняя по полке тушку курицы, и рассеянно искал наклейку с датой упаковки. Поднять целый килограмм он не рисковал.
— Давай помогу, а то сто лет тут простоишь, — пробурчал кто-то сбоку, и мальчик обернулся. Ниже него ростом, худенькая, круглолицая и злая девушка. Человек. Немногим его самого старше. Последнее поколение?..
— Да, спасибо.
— Не за что. Быстрее выберешь — быстрее свалишь, — грубо бросила незнакомка и на удивленный взгляд усмехнулась: — Чего уставился? Весь город уже в курсе. Наконец-то вас всех увезут отсюда.
Куд ничего не понял. Только открыл рот, не в силах собраться с мыслями, а девушка уже сунула ему в протезы курицу и, фыркнув, вздернула нос.
Домой он несся, не помня себя. Старая потрепанная сумка, к которой Куд давно привык, доверху наполненная продуктами, била по груди, отчего акулий зуб на шее впивался в кожу. Протезы из-за потери концентрации болтались по бокам, мешая шевелить ногами.
— Ивэй! — он едва успел открыть дверь, залетая в ее и Эммета кабинет. — Мы что, куда-то уезжаем?..
И застыл. Замолчал на полуслове, в мгновение побледнев, как мертвец, когда увидел знакомое лицо. Встречи с этим человеком он ждал и боялся.
— Папа-Джо?..
Нина отлипла от отца, Эммет придержал пальцем пробку шампанского. Близнецы, что-то выяснявшие друг у друга, заткнулись. Джонатан, глубоко втянув воздух и выпучив глаза, поднялся:
— Куд?!
И, выставив руки, мужчина рванул вперед, окончательно напугав мальчика, которому показалось, что Джонатан сейчас засадит ему неслабую оплеуху за все те слова, что он тогда по глупости и на эмоциях сказал. За то, что так его подвел... Не думая, Куд отскочил назад и толкнул дверь, закрывая ее. Тело само дернулось по направлению в комнату, но онемевшие от волнения ноги запутались, и мальчик рухнул, придавив собой пакет. Сзади кто-то выбежал и начал торопливо поднимать и его, и продукты.
— Эй, дыши, слышишь? А то в обморок упадешь!
Несильный удар по щекам, и Куд послушно вдохнул. Перед лицом вдруг оказалось лицо Джонатана, и мальчик икнул. Совсем осунувшееся, покрытое щетиной и морщинами, почему-то растерянное и доброе лицо отца. Куд начал приходить в себя. Куд начал понимать, что Джонатан совсем не озлоблен на него.
— Ты так вырос... — прошептал мужчина и сгреб мальчика в охапку. Он ужасно по нему соскучился. — Я рад, что ты к нам вернулся... Ой, что такое? — он выпрямился и, нащупав на груди Куда талисман, удивился: — Ты до сих пор его носишь? Серьезно?
Куд кивнул и потянулся непослушными руками к лицу, крепко сжав челюсти.
— Спорим, сейчас разревется, — шепнул Юко брастре. Тот, усмехнувшись, кивнул и увернулся от пинка Нины. Куд хотел обозвать близнецов засранцами, но не успел — горло свело судорогой, а голова поплыла. Стало вдруг ужасно горячо и тесно в собственном теле. Мальчик, обвив искусственными руками спину Джонатана, уткнулся ему в шею и разревелся, и мужчина хрипло засмеялся, погладив его по голове. Нина повисла на плечах отца сзади и пропитывала его кофту слезами. Она тоже порывалась погладить макушку Куда, но не дотягивалась, зато до ее макушки дотягивались хихикающие близнецы. Эммет с Ивэй устроили Джонатану фотосессию, пока никто не обращал на них внимания.
Когда Куд, который, наконец, поверил, что Джонатан не собирается вываливать на него тонну обвинений, и Нина, которая ревела за компанию с Кудом, успокоились, мальчик вспомнил свой вопрос. Взрослые уже были готовы на него ответить. Им всем действительно предстоял переезд. Близнецы обрадовались, заявив, что это здорово, а Нина с Кудом дружно помрачнели и вцепились друг в друга, как будто их вот-вот должны были разлучить. Джонатан, обнимая их обоих, засмеялся:
— Это не то, о чем вы думаете. Мы просто меняем место работы, но не разъезжаемся кто куда. Правда. Вас никто никуда не заберет.
— Точно?
— Врешь же.
— Это правда, — вдруг сказала Ивэй. Дети обернулись на нее. — Филиалы по всему миру закрываются из-за того, что города вымирают. Людей не хватает. Денег тоже.
— Последние пять лет мы строили город, куда потом стечется Юста со всего мира, — начал Джонатан. Ивэй закивала. — Мы просто переезжаем. Все вместе. Этим составом. Вы, — он опередил вопрос Куда, — уже поедете как сотрудники. Никаких опытов. Все как сейчас, просто в другом месте.