Сильгия, шатаясь, шла сквозь туман, её голова моталась из стороны в сторону, как у куклы. Она почти не разбирала дороги, запиналась и едва не падала. Дыхание со свистом вырывалось из её носа. Перед глазами появились чёрные круги, предвещающие долгие дни беспамятства, озарённые лишь редкими моментами осознания себя.
Да, пора прекратить всё это. Она должна отдохнуть. Пусть это тело принадлежит той, кто иногда берёт верх во время долгих промежутков между сном. Той, что приходит за чернотой.
Маги могут жить долго, очень долго, но обычно умирают годам к шестидесяти. Вернее, умирает их разум, а тело безумца уничтожают друзья и коллеги. Но обычно стараются не доводить до этого. Они же втроём давным-давно перешли всякие грани нормальности.
Шаг колдуньи становился всё более ровным и твёрдым. Боль заполнила всё её сознание.
«Прощайте», — сказала она, и Урмеру с Шемехом её услышали.
Сильгия перестала существовать. Но её тело, одержимое безумием, продолжило двигаться. Теперь оно служило только одной цели — убивать.
Велион осторожно двигался сквозь туман. Пригибаться или прятаться смысла никакого не было, в темноте посреди тумана их не увидят, а вот шуметь нужно было как можно меньше — буквально в паре сотне шагов справа несколько человек перекрикивались, сетуя на хреновую погоду. Хасл не подводил, могильщик даже иногда забывал, что охотник идёт следом, так тот был тих. Хотя нашуметь можно было в любой момент — они шли по битым камням, черепице, иногда приходилось перебираться через целые куски мостовой.
Их искали. И, видимо, знали, где они должны появиться. Или же им просто не повезло, и они сами угодили в расставленную ловушку. Велион сделал охотнику знак остановиться и какое-то время вслушивался в приглушённые голоса. Нет, уходить их обладатели никуда не собирались. Стараться выйти из тумана здесь бессмысленно.
— Мы уже почти у города, — едва слышно прошептал Хасл.
— Наверное, твой Урмеру понял, что ты захочешь его убить, и решил выставить охрану.
— Может быть.
Могильщик раздумывал. Ситуация на первый взгляд безвыходная, да и была таковой с самого начала — они собираются убить мага, за которого без разговора отдаст свою жизнь практически каждый обитатель этого могильника.
— Можно вернуться, — предложил Хасл, — и пробраться в Бергатт другой дорогой. Дойдём до башни и устроим там ловушку. Ты же говорил, что я теперь смогу видеть магию. Так мы пройдём.
— Когда Урмеру вернётся туда? Через день? Или, может, неделю? Ты не боишься, что он придёт с той убийцей?
— Но что-то нужно делать?
Велион помолчал, раздумывая.
— Может, просто пойдём по трупам?
— Нет! — прошипел Хасл. — Там мои друзья.
— Они хотят убить нас.
— Никого они не хотят убить. Я смогу их переубедить. Расскажу, что Друг врал им…
— Как будто они тебе поверят. Ты бунтарь, предавший все духовные скрепы.
Хасл ничего не ответил, только рассерженно засопел.
Нет, идти по трупам — самое глупое решение, которое можно принять. Если на их руках будет кровь, их захотят убить вне зависимости от того будет ли жив Друг. Никакого могильника Велиону не видать, и этот поход превратиться в пустую трату времени. Один его товарищ умер по дороге сюда, другой здесь. Он не может вот так всё бросить.
— Пошли дальше, — буркнул Велион.
Но намного дальше пройти не удалось — через три сотни шагов они наткнулись на расселину в скале. Другой край едва можно было рассмотреть, но находится он на расстоянии двадцати футов минимум.
— Кажется, край этой ямы видно в сильный ветер, — прошептал Хасл, — но я не уверен.
Теперь всё встало на свои места — Урмеру знал о расселине, и ему нужно было выставить охрану в одном единственном месте, чтобы могильщик и охотник не прошли в город незамеченными.
— Остаёмся здесь, — буркнул Велион. — Может быть, днём получится перебраться через эту яму. Если не переберёмся, придётся идти напролом, еды и воды у меня на день.
— Может, я смогу что-нибудь достать, — с сомнением в голосе проговорил Хасл. — Микке мне никогда не откажет…
— Для этого нужно высунуться из тумана, а это верная смерть. Ты… Эй, Хасл, с тобой что?
Охотник стоял столбом, пуча глаза и разевая рот. Велион схватил его за плечо и дёрнул, но тот никак не отреагировал.
— Хасл, мать твою!