Спустившись на первый этаж, я захожу в комнату консьержки, предъявляю свое удостоверение и прошу разрешения позвонить.
Трубку снимает Гийом. Он только что вернулся.
– Требуется помощь, старик, – говорю я ему после того, как назвался. – Пришлите кого-нибудь опечатать дверь квартиры убитого.
– Так она же опечатана!
– Ненадолго, потому что я сорву печать, как только положу трубку.
– Ладно!
– Второй момент: я не хочу, чтобы тот, кто придет это делать, заходил в квартиру.
– Хорошо, господин комиссар.
Я кладу трубку. Консьержка в ужасе смотрит на меня из соседней комнаты. Тут я вспоминаю, что ее убитый жилец похож на меня, как родной брат.
– Не бойтесь, – говорю я ей со смехом, – я не привидение. Сходство между полицейским и жертвой чистая случайность.
Она немного успокаивается.
– Расскажите о моем двойнике, – прошу я.
Рассказывать ей особо не о чем. Она сообщает мне только то, что я уже и без нее знаю: убитый появлялся в доме редко, за квартиру платил регулярно и на чаевые не скупился.
– Почту он получал?
– Ни единого письма!
Говорю консьержке «спасибо, вы очень любезны», и делаю вид, что ухожу. Но это только уловка. Я остаюсь в коридоре, встаю на четвереньки и проползаю мимо комнаты моей недавней собеседницы. Я предпочитаю, чтобы она не знала, что я в доме...
Пока что я доволен. Мой большой нос, которому я полностью доверяю, унюхал след. Запомните, что размышления – отличная штука для полицейского. Я подумал, что квартира покойного на улице Жубер может быть интересным моментом расследования. Этот тип ею почти не пользовался. Хотя бы даже для того, чтобы получать письма. Так зачем он ее снимал? Чтобы прятаться? Странный район: самый центр Парижа! Я уверен, что тщательный обыск откроет мне назначение квартиры.
Уверен я и в еще одной вещи, но рассказывать вам о ней пока еще рано...
Я срываю восковую печать и вхожу в квартиру. Быстро сориентировавшись, прохожу в столовую, где лежало тело. По комнате плавает противный запах. Я снимаю пальто и шляпу. Невидимый наблюдатель мог бы предположить, что я дома и отчасти был бы прав: я решил никуда отсюда не выходить до тех пор, пока не ухвачусь за нить, которая приведет меня к похитителям девушки.
Начинаю поиски. Гийом и его фараоны обыскали все добросовестно, но бывают совершенно герметичные тайники... Я поднимаю ковры, снимаю картины, передвигаю мебель... Прочесываю все сантиметр за сантиметром.
Услышав шум голосов за дверью, я замираю. Необходимо, чтобы о моем присутствии здесь не знал абсолютно никто. Те, с кем я веду войну, кажутся мне чертовски башковитыми ребятами. Теперь между нами пошла борьба не на жизнь, а на смерть. Первого, кто сунет лапу в карман, я изрешечу. Во всяком случае, карлика, когда я его найду, что при его росте должно быть не очень сложно, я буду молотить до тех пор, пока не сделаю похожим на черепаху. Отныне я буду остерегаться любого типа, достающего мне только до пупка.
Голоса удаляются. Дверь снова опечатана.
Осмотрев столовую, перехожу в спальню. Она похожа на гостиничный номер. Мебель некрасивая, разных стилей. Кровать не разобрана. Простыней нет, что лишний раз доказывает, что мой двойник не собирался здесь отсиживаться. Я отчаянно ищу, но ничего не нахожу. Эта квартира мертва, как ее жилец. Из нее невозможно выжать ничего даже мало-мальского. Потеряв всякую надежду, перехожу в маленькую кухню. Она в полном порядке; газовый счетчик опечатан... Даже в витрине магазина можно найти больше следов. Почему Мануэль снял эту квартиру, если по существу и не жил в ней, и ничего в ней не спрятал?
Возвращаюсь в столовую и падаю в кресло. Жизель! Уже шесть часов, как она в лапах похитителей. Может быть, они уже успели вычеркнуть ее из списков живых... Сколько бы я ни думал, никак не могу понять, зачем они ее схватили. Если для того, чтобы отомстить за вчерашний удар бутыльком по кумполу карлика, то могли бы без всяких хлопот, по своему обыкновению, застрелить ее на улице.
Не понимаю. Не понимаю! Должно быть, вместо мозгов у меня сахарная свекла.
Мне осталось только записаться в Армию Спасения и мыть ноги клошарам.
Вот непруха!
Глава 7
Зеркало трюмо, стоящего напротив кресла, отражает мою унылую морду Вид у меня жалкий. Я похож на парня, опрокинувшего чашку кофе на платье киски, которую намеревался уговорить с ним потрахаться. Я готовлю коллекцию достойных меня названий и прозвищ; некоторые вспоминаю, другие изобретаю сам. Это меня утешает, но ничем не может помочь освобождению моей нежной медсестрички.
Уже восемь часов вечера, а все еще ничего не произошло Я размышляю: остаться на ночь здесь или пошляться по улицам в надежде встретить одного из знакомых мне субчиков?