– Это не Мануэль! – слышится чей-то голос.
Это заговорил мой карлик. Он сидит в кресле, и я его не сразу заметил.
– Это тот тип, которого чуть не кокнул Фару, – комиссар Сан-Антонио! Пришел за вторым уроком борьбы? – спрашивает он меня.
– Забрать мадемуазель.
Я подхожу к Жизель и вынимаю у нее изо рта кляп.
– Тони, дорогой, ты нашел меня!.. Это чудесно.
Если бы я прислушивался к ее словам, то поцеловал бы взасос (что в моей любовной тактике следует за влажным поцелуем). Куколки все ненормальные, кто больше, кто чуть меньше. Стоило мне появиться, как она тут же решила, что все вошло в норму.
– Минуту! – говорит один из собравшихся. – Минутку, комиссар. Вам не кажется, что вы слишком торопитесь? Я продолжаю развязывать Жизель.
– Что говорит этот длинный? – спрашиваю я карлика. – Кстати, если бы ты хоть немного знал правила хорошего тона, то представил бы нас друг другу.
Они просто обалдевают от моего спокойствия.
Психует только карлик. Он выхватывает, не знаю откуда, пушку и наставляет ее на меня.
– Руки вверх!
Я меряю его самодовольным взглядом.
– Успокойся, Гулливер. Тебе бы понравилось сидеть с целым гардеробом во рту?
Длинный, обратившийся ко мне и, очевидно, являющийся главарем, вмешивается:
– А вы нахал, старина. Я на вашем месте составил бы завещание, а не скалил зубы.
– А зачем мне писать завещание, а? Это делает только тот, кто предчувствует близкую смерть...
– Тогда, – добавляет он с улыбкой, – я бы на вашем месте поспешил почувствовать ее приближение...
Этот длинный идиот начинает меня доставать.
– Откровенность за откровенность, – отвечаю я. – Я бы на твоем месте закрыл рот и заклеил его, чтобы не поддаться искушению снова открыть.
– Очень смешно...
– Слушай, Фрэд, – говорит карлик, – хочешь, я подстрелю лучшую дичь в своей жизни?
– Погоди немного!
Карлик обижается.
– Чего ждать? Все отлично. Он сам залез в пасть к волку. Как видишь, я был прав, когда предложил похитить девчонку...
– Сначала, – отрезает Фрэд, – я хочу узнать, как он нашел наше укрытие. Тебе не кажется, что это важно?
Остальные что-то одобрительно бормочут. Я сосредоточиваюсь: настал момент мобилизации всех мозгов.
– Я вам скажу, как нашел вас, ребятки! Это просто – даже младенец, лежащий в колыбели, и тот поймет... Меня просветил ваш друг Фару.
Они дергаются.
– Брешешь!
– Ну подумайте, – говорю я им, – как я мог сюда добраться, если бы мне не дали наводку?
Я достаю из внутреннего кармана бумажник «Стрижки бобриком».
– Вот его бумаги...
Фрэд буквально подскакивает.
– Он арестован?
– Нет. Жизнь в наше время казалась ему невеселой, и я отправил его отдохнуть к одному моему другу, работающему шофером у сатаны.
– Ты его убил?
– Ну, Фрэд, не порть себе кровь, – говорю я, улыбаясь. – Твой подручный был совершенно невозможным человеком. Даже имея в кишках десять тонн свинца, он пытался сделать мне больно. Будь логичен: я ведь у вас никогда ничего не просил.
– Мне его шлепнуть? – настаивает карлик.
Я злюсь.
– Эй, обмылок, ты меня заколебал.
Я поворачиваюсь к длинному Фрэду.
– Скажи своей моське, чтобы он заткнулся, или я проломлю ему черепок, как датскому теленку... Я пришел поговорить, а не реконструировать Верденское сражение. Но толкать речь перЕд твоими бойскаутами не буду! Прикажи им пойти прогуляться. Сейчас как раз красиво светит луна. Надо этим пользоваться,
Этот совет приходится его парням не по вкусу. Они ворчат, глядя на меня с лютой ненавистью.
– Не слушай его! – говорит малый с кустистыми бровями. – Он тебя замочит, как Фару. Этот гад – просто эпидемия.
– Если вы не будете дурить, ничего не случится. Доказательство – вот моя пушка! Смелый шаг, а, малыши? Вы бы наложили в штаны, но я привык играть по-крупному.
Кажется, мой жест поколебал предубеждение Фрэда.
Он подходит к комоду, достает из ящика автомат, снимает его с предохранителя и кладет на стол.
– Уйдите! – приказывает он своим людям.
– Ты чокнулся, Фрэд! – протестует карлик.
Фрэд, ни слова не говоря, наклоняет его кресло, как обычно делают, когда хотят согнать с сиденья кошку.
Все выходят из комнаты, и мы остаемся втроем.
Атмосфера заметно разрядилась. Фрэд делает знак, что я могу начинать. Тогда, глядя на белокурые волосы Жизель, я поднимаюсь на трибуну.
– Старина Фрэд, я начну сначала. То, что я тебе скажу, будет истинной правдой. Разумеется, это твое дело, верить мне или нет... Я только замечу, что пришел к тебе один, как взрослый. Так что, как ты понимаешь, я не собираюсь устраивать государственный переворот.