Карта показывала, что Атон находится возле ангара. Теперь нам стала доступна информация о местоположении тренеров и прочих курсантов. Так, Шота и Иван уже улетели, а Марина находилась в своем домике. Наверное, ей тоже было неблизко лететь, раз она всё ещё здесь.
Фигуру Атона у информационного стенда я заметила издалека. Вечернее солнце всё ещё ярко светило и, как и всегда, не оставляло в покое его волосы, заставляя их искриться золотистым светом. Он задумчиво смотрел на панель, сверяя какие-то данные с экраном планшета в руке, и ни на что не обращал внимания.
- Привет, Атон, - улыбнулась я. Он всегда вызывал во мне желание улыбаться и как будто наполнял радостью и светом.
Он вздрогнул от неожиданности, поднял на меня глаза и покачал головой, тоже улыбаясь:
- Скай, Мири, скай! Уже не "привет", - попенял он меня.
- Точно, - вспомнила я. - Скай, Атон!
Это было так приятно говорить. Даже не верится, что я теперь тоже имею право произносить это приветствие. Атон кивнул головой, убеждаясь, что последний его урок усвоен.
- Я пришла попрощаться. И поблагодарить тебя за всё. Ты даже не представляешь, как ты мне помог и сколько надежды дал! Наверное, не будь тебя, я бы ни за что не прошла испытание, не пробежала это огромное количество километров на тренировках и не поверила в себя. И спасибо за то, что ты мне вообще дал возможность проверить свои возможности, - я закончила и уставилась в его посерьезневшие глаза.
- Я очень рад, что у тебя всё получилось. Но ты достигла всего сама, и я горд, что я немного в этом поучаствовал, - он замолчал. Небесные глаза твердо и прямо смотрели на меня, и я в очередной раз удивилась тому, как он меня понимает. Атон не стал отшучиваться, осознавая, что для меня этот момент очень важен и что поблагодарить его - это необходимый этап для движения дальше.
- Спасибо, - тихо сказала я ещё раз и несмело улыбнулась.
Стингрей подхватил улыбку и вернул себе прежний веселый тон:
- А как ты накормила всех кашей! На моей памяти никто без риска для здоровья не ел ничего на испытании. Вкусная хоть была-то?
- Чем-то похожа на тыквенную. Вот добавить бы туда риса и хотя бы сахара - было бы вообще объедение!
- Кто бы мог подумать, что твоя чудо-модификация окажется просто незаменимой, - он весело хмыкнул.
- Ты мог, - подсказала я.
- Но всё же о таком исходе я не предполагал, - улыбнулся он. - Эх, был бы у меня корабль, я бы непременно взял тебя в биологи. Уж если не найдем зверушку, то хоть экзотической каши поедим!
- Ловлю на слове! - сказала я и не смогла сдержать смеха.
Мы так и стояли и смеялись некоторое время, не обращая внимания на периодически заходящих в ангар людей. Новоиспеченные курсанты косились в нашу сторону, но теперь Атон больше не был моим тренером, так что я могу с ним общаться как душе угодно.
Наконец мы успокоились, и я спросила:
- Ты сейчас уезжаешь?
- Да, проверка моего флаера завершена, сейчас отправляюсь на практику. Наш космолет отправляется через неделю, нужно ещё на месте всё проконтролировать и освоиться, - Атон свернул планшет и положил в карман.
Пришел черед прощаться.
- Я желаю тебе, чтобы твоя практика прошла успешно и тот эксперимент непременно удался! - я знала, что это важно для него. Теперь пришло время и его мечте исполняться.
- А я тебе желаю хороших баллов и повеселиться там в академии. Тебя ждут интересные деньки, - он по-доброму улыбнулся и подошел ближе.
Атон опять же словно знал, что я безумно хочу его обнять на прощание, но стесняюсь это сделать. Когда он заключил меня в свои теплые объятия, я вдохнула такой знакомый запах мяты и солнца и попыталась отпечатать это мгновение в памяти. Если бы я могла пожелать чего-то в этот момент, я бы хотела, чтобы это объятие никогда не кончалось. В нем было нечто настолько родное и близкое, и так безопасно мне не было ещё никогда.
- До свидания, Атон, - пробормотала я в его плечо. - Мы ведь ещё увидимся?
- Конечно, увидимся, малышка, - он ласково погладил мою макушку и разомкнул руки. - Пока, Мири.
- Пока, - улыбнулась я, и не отводила глаз от его фигуры до тех пор, пока махина ангара не поглотила его.
Начиналась новая страница моей жизни. Но именно Атон был тем, что я бы хотела в ней сохранить. Может, мы ещё увидимся как-нибудь в Академии? Это глупая надежда, ведь он её уже окончил и теперь будет покорять неизведанные просторы, редко бывая на Земле.
Я стояла и смотрела на дверь ангара и чувствовала, что, несмотря на исполнение мечты, по сердцу разливается ощущение потери. Он важен, так важен для меня, как я буду жить, не видя по утрам его глаза цвета неба? Не слыша этого голоса? Не согреваясь теплом от улыбки? Это чувство было мне совершенно незнакомо, и я не находила ему названия. Почему на смену радости внезапно пришла боль?
Я повернулась спиной к двери ангара и побрела прочь, не разбирая дороги, полностью погрузившись в свои собственные мысли и краем глаза замечая оживление на улице. Постепенно здесь появлялись настоящие космические работники, которым и принадлежит этот лагерь. Мне же нужно скоротать последние полчаса, пытаясь убежать от страшного чувства в груди. Больше всего на свете мне хотелось сесть на лавочку и позорно разреветься, не понимая, почему и зачем, но осознавая, что это единственный способ избавиться от комка в горле.
- С вами всё в порядке? - пожилой мужчина в форме исследователя остановился возле меня и тревожно вглядывался в моё лицо. - Вы не прошли? Ничего страшного, это всего лишь один отбор, есть масса других полезных...
- Я прошла, - отрезала я, и ответ мог бы выглядеть грубым, если в конце фразы голос не сорвался на плач.
- Это же прекрасно! Почему же вы плачете? - улыбнулся исследователь и покачал головой, дескать, кто этих подростков разберет. - Сходите лекцию послушайте что ли, успокоитесь.
Добродушный мужчина махнул рукой на дом прямо возле нас, и я, пробормотав "спасибо", последовала по движению его руки. Мне было совершенно всё равно, куда идти в данный момент.
Это был такой же домик, как у нас, и постепенно он наполнялся космическими работниками, которые приезжали провести время в кругу себе подобных. В холле были расставлены стулья, а стены стояла сухопарая женщина и что-то рассказывала на фоне картинок, возникающих из галопроектора. Ей внимало всего около пяти человек, и лекция походила на какой-то междусобойчик.
Я села на самый дальний стул возле входа, и при моем появлении женщина приветливо улыбнулась. Я попыталась принять самый доброжелательный вид, но чувство горечи внутри меня не покидало и словно разъедало все внутренности, не давая даже сделать вдох. Да что же со мной происходит?
Я хорошо сдружилась за эти два дня с Шотой и даже с Мариной и Иваном, но при расставании с ними ничего подобного не чувствовала. И мне не хотелось никого из них обнять и не отпускать. И я не представляла их золотые волосы, закрывая глаза, и мне не хотелось плакать, думая, что я больше не увижу их улыбки. Почему же Атон стал каким-то особенным другом, разлука с которым так болезненна?
Я бездумно смотрела на сменяющиеся картинки, не вникая в смысл слов и не пытаясь понять, что же объединяет все образы, но очередная картина, пришедшая на смену невнятной предыдущей, заставила меня похолодеть. Ногти впились в ладони до боли, я так и застыла с раскрытым ртом и выражением полнейшего шока на лице.
Лектор замолчала и странно на меня посмотрела. Остальные же проследили за её взглядом и обернулись на меня, но я всё это подмечала лишь боковым зрением, не в силах отвести взгляд от совершенно невозможной картины.
Этого просто не могло быть. Практически всё пространство холста занимало пшеничное поле, и в этом не было бы ничего удивительного, если бы оно не располагалось на равнине среди гор и если бы с самого края картины, я могла поклясться всей своей семьей, не торчала климатическая вышла. Но даже это не было самым странным. Посреди поля замерла мужская фигура в синем костюме со смазанным лицом. Человек поднял лицо к солнцу, и то золотило его пшеничные волосы, а ветер не смог удержаться и внес свою лепту, добавив ещё больший беспорядок в эту россыпь волнистых прядей.