Вновь погрузиться в сон мне не дал стук калитки. Мелькнула белая косынка и тут же пропала под аркой виноградника, укрывающей путь к дому. Звонкий перестук невысоких каблуков оповещал о приближении гостьи, но как только она оказалась под увитым лозой навесом над крыльцом, то догадалась посмотреть по сторонам и увидела, что хозяин дома сидит на лавке. Нахмурившись, женщина сошла на вытоптанную среди травы тропинку и медленно пошла к дереву, немного увязая каблуками в земле.
Остановившись передо мной, она сложила руки на груди, строго посмотрела на меня и моего друга и вместо приветствия категорично заявила:
- Вам нужно отдыхать. Почему вы не сидите дома?
Пес поднял мордочку и посмотрел на неё своими желтоватыми глазами, а затем завилял хвостом и спрыгнул с лавки. Женщина наклонилась, и, не меняя недовольную гримасу на лице, потрепала его по макушке.
- Танечка, такой прекрасный день, как можно сидеть дома? - я улыбнулся, поскольку был очень рад видеть её. - Присядь рядом. Я бы хотел прогуляться до моря, но боюсь, мне нужна будет компания.
- Только не в ближайшую неделю, - запретила мне она, но зато прошла вперед и уселась рядом, немного придерживая платье, чтобы не помялось. - Вы бы сейчас поосторожничали, а не позволяли этому хулигану водить вас за нос.
Хулиган начал прыгать вокруг неё, призывая побегать вместе с ним по саду, но его усилия были напрасны. Тогда он просто уткнулся носом в её ногу, и Таня так же, как и я, не смогла устоять перед его обаянием и принялась нежно гладить весельчака.
Она сегодня выглядела свежей и отдохнувшей. Темные волосы спрятаны под белой косынкой, светло-голубое платье с круглым воротничком аккуратно выглажено и идеально сидит на немного пухлой фигурке, а маленькие ладошки в кои-то веки не изранены после стирки домашнего белья. Сегодня вновь начал работать садик после летних каникул, и двое её непосед теперь уже на попечении профессиональных воспитательниц.
Под влиянием дружелюбия моего друга морщинки на её лбу разглаживаются, а уголки губ трогает улыбка. Она смотрит своими добрыми глазами и не торопит меня перед неприятным делом.
- Всё время забываю, как его зовут?
- Пират, - я тоже немного наклоняюсь, несмотря на некоторое головокружение, и присоединяюсь её занятию, от чего пес блаженно жмурится. - Это легко запомнить. Видишь, вокруг левого глаза черное пятно, хотя мордочка белая? Поэтому он и Пират. Глаз как будто спрятан под темной повязкой, и можно представить, что Пират пережил немало морских приключений, прежде чем оказался у меня.
- Это о них вы Маруське с Павликом рассказывали? - она заинтересованно посмотрела на меня, думая, какие же сказки так увлекли её детей. - Машка вчера перед сном всё никак не могла уснуть, пока не пересказала мне, как Пират с подругой спрятались в вагоне дальнего поезда в местах для сумок, приехали зайцами в соломенное бунгало на берегу океана и пытались разгадать тайну человека из газетной вырезки, разъезжая по всем окрестным деревням и, в конце концов, набредая на его могилу. Не очень-то веселая история, вам не кажется?
- Отчего же? Все люди рано или поздно умирают, и в смерти нет ничего пугающего. Зато они нашли ответы. Дети ведь не были огорчены? - я всё же решил уточнить у Татьяны, и она отрицательно покачала головой, доказывая, что мне удалось рассказать грустную историю в веселом ключе. - Вот и славно. Правда, они больше любят, когда Пират улетает на большой летающей тарелке в космос и встречает там синих енотов, любящих красные кактусы. Про это они готовы слушать бесконечно, я не успеваю сказки сочинять.
- А вы их поменьше конфетами кормите, - наставительно предложила Таня, улыбаясь, словно это я был школьником, падким на сладости. - Глядишь, и реже к вам бегать будут.
- Ну уж нет. Мне с ними веселее, к тому же я съел только один кусок тыквенного пирога, кто мне помогать будет? - я хитро посмотрел на неё, рассчитывая на её помощь.
- Конечно, помогу, - правильно поняла мой намек Татьяна. - Против ваших пирогов я устоять никак не могу, а пора бы уже, платье не сходится. Сама как ребенок, только помани кусочком. Правда, Пират?
Он услышал своё имя и зашевелил ушами, как мельница. Таня рассмеялась и, тепло приговаривая "Пират, какой хороший мальчик", погладила его вдоль спины, отчего пес вконец обнаглел и разлегся на траве пузом кверху, белым в черных подпалинах, вынуждая женщину наклониться ещё ниже.
Я полной грудью вдохнул сладкий запах сада, нащупал деревянную трость, прислоненную к спинке скамейки, и с трудом поднялся, немного кряхтя. Эх, где моя молодость? Кости так часто ломит теперь, и никак не сорваться в пляс или бег. Даже до моря в одиночку не дойти. Последний приступ совсем меня подкосил, и эта вечная слабость никак не проходила, отчего даже любимые занятия давались с трудом. Благо ребятишки с улицы так сильно полюбили Пирата, что не могли вечером не загнуть на игру с ним и сказку про его приключения. Хотя, как верно заметила Таня, конфеты их манили не меньше, но к их чести половиной сладостей они делились с нашим общим озорным другом. Право же, как можно было устоять, когда он, шустро подпрыгивая на одном месте и высунув язык, просил угостить и его?
- Давайте пройдем в дом. К чему оттягивать.
Татьяна только и ждала моих слов, потрепала в последний раз Пирата по макушке и пошла за мной. Дверь открылась с тихим скрипом, и не успел я распахнуть её сильнее, как быстрой тенью пес пронесся внутрь, не желая пропустить зрелище. Мы прошли на кухню, и я уселся в своё любимое кресло, в котором в несколько раз было сложено немного колючее зеленое одеяло.
Таня достала из сумки шприц и прочие медицинские принадлежности. Запахло спиртом. Пират втянул ноздрями воздух, недовольно помотал головой, чихнул и поспешил вернуться на улицу через так и оставшуюся немного открытой дверь. Мягкие руки медсестры немного холодили кожу, и вскоре я терпеливо наблюдал, как иголка входит в отчетливо выделяющуюся на белом фоне вену. Живой огонь побежал вверх по плечу, всему телу стало жарко, и перед глазами немного потемнело.
- Вы как? - тревожно спросила женщина, прикладывая вату к руке. - Хотите пить?
- Да, пожалуйста, - немного хриплый ответ насторожил Таню, и она мигом бросилась к стоящему у окна кувшину.
Налив немного теплой кипяченой воды, она поднесла стакан к моему рту. Стало немного легче, но я всё же закрыл глаза, чтобы избавиться от образа покачивающейся комнаты. Волны чего-то липкого и душного качали моё тело, плавно унося куда-то, и я позволил этому ощущению поглотить меня. Холодный палец медсестры на моем запястье, считающий мой пульс, постепенно возвращал к действительности, и когда я вновь открыл глаза, то узрел совершенно статичную кухню.
- Всё в порядке, - немного улыбнулся я, чтобы убрать тревогу с прелестного лица нашей сельской медсестры.
- И тем не менее не двигайтесь. Сидите. Я ещё присмотрю за вами, не к чему спешить, - заверила она меня и в доказательство своих слов уселась за стол и принялась медленно складывать инструменты в сумочку.
- Тогда к чему терять время? - улыбнулся я, но судя по настороженному взгляду гостьи, это её не убедило. - Пирог вот там, возле раковины, прикрыт салфеткой. Ставьте чайник, не стесняйтесь.
Татьяна не стала возражать и деловито набрала в белый чайник с красным традиционным орнаментом воды из крана, поставила его на газовую плиту и чиркнула спичкой. Затем сняла тканевую салфетку с пирога и перенесла его на обеденный стол.
- Вкусно пахнет, - улыбнулась она, подбадривая. - Помню ещё вашу тыквенную кашу, пальчики просто оближешь. У меня всё никак не получается как у вас её приготовить. Что вы в неё добавляете?
- Да по-разному. И яблоки, и изюм, и курагу с черносливом бывает... Под настроение делаю её то с рисом, то с пшеном, а если задумываю сладить её несладкой, то добавляю морковку, кабачок, помидорчики, желтый перец да петрушку с укропом, - охотно поясняю я. В конце концов, чем ещё заняться одинокому старику с огородом под боком, как не готовить? А если ещё и гость какой, то в моем серванте всегда найдется бутылочка абрикосовой или рябиновой настоечки, а то и менты. Осенью обещался приехать Януш, он мне и привезет бутылочку мастики или инжирной ракии. Если снова не забудет, что она моя любимая, а то только абрикосовую и тащит. А они у меня и так за окнами растут, я сам кому хочешь вино сделаю, нечего такое из Болгарии тащить.