Женщина затянулась, испустила густой дым и заговорила в половину тона:
— Я тебе говорила, что если учудишь что-то эдакое — я найду способ сделать так, чтобы ты пожалел. — уверенности в её словах было меньше, чем во время первого предупреждения.
В ответ последовал кивок и тихий скрежет:
— Если что-то такое будет грозить — я уйду. — в его голосе прозвучало понимание и какая-то печаль, словно ему не хотелось такого итога.
…По крайней мере, я сейчас так думаю…
Парень направился наружу, понимая, что всё работает и без его участия. Командирша последовала за ним. Дневной свет ударил им в глаза, заставляя прищуриться. Ослепительно белые облака, несмотря на свою почти полную прозрачность, наделили атмосферу грустью и неразрешимостью. Желание поскорее поменять что-то забытое наплыло и поднялось из глубин памяти, взъерошив сознание мутным илом утраченных воспоминаний.
…Полгода назад всё совсем по-другому было… А теперь — руины… Выглядят привычно и нормально… Кем и где был я?…
— У меня к тебе вопрос есть. — слова Борисовны прозвучали непривычно тяжело. — Как ты думаешь, когда это закончится? Что сделать, чтобы люди начали жить нормально, как раньше? — она вряд ли понимала, как комично выглядела бы для здоровяка, знай он, каким «нормальным» был этот мир раньше.
— У старшего спроси. — только и бросил безымянный, мотнув головой за спину.
На лице женщины проступила ирония:
— Умный сильно, этот твой старший.
Парень вздёрнул брови:
— Вот именно. — он, то ли пропустил сарказм мимо себя, то ли сам ответил сарказмом, в любом случае ответ был слишком тонок для его собеседницы.
В его опустошённой голове прокатилось эхо мудрости давно минувших эр.
…Раньше нужно было умных слушать…
Настроение Борисовны изменялось обратно пропорционально количеству нежелательных гостей, сеющих смуту в рядах её подопечных. Кроме того, даже за считанные часы стало видно, как нужды и планы выживших приобретают второстепенный характер для безымянного.
Беспокойство женщины не осталось не замеченным для его сверхъестественного чутья, но он лишь напряг торс перед глубоким медленным выдохом, на самом деле — прекрасно понимая ситуацию не меньше Борисовны.
— Баррикаду сегодня нужно закончить. — бросил он куда-то неопределённо в небо над руинами и отправился внутрь супермаркета, к своим вновь обретённым сородичам.
Женщина тоже пошла к очагу, но лишь для того, чтобы сообразить что-нибудь на обед работягам.
На втором этаже у костра были только пожилой мужчина и костлявый гость. Старик пил горячую воду, обхватив металлическую кружку обеими ладонями, стараясь сохранить максимум тепла, а несуразно длинный пришелец развалился на несколько стульев и закинул голову за спинку того, с которого вот-вот должен был съехать пятой точкой. Судя по голосам, Даша с длинноволосой спорили о чём-то в медицинской палатке, с ними была и отлинявшая от работы Лена.
Длинноволосая стояла по середине госпиталя, уперев руки в бока, и обводила глазами царящую антисанитарию. Вскоре её взгляд пал на девочку, словно в ответ шмыгнувшую носом.
— Подруга, ну ты хоть бы умылась, что ли… — с едва заметной долей брезгливости, но большей сочувствия, произнесла девушка. — А то поверить не могу, что он с такой замарашкой спал.
Даша неодобрительно нахмурила брови, а Лена с не юношеской ответственностью в голосе заявила:
— Мы не можем просто так тратить воду. Её слишком мало… — слова были явно заучены и, скорее всего, не раз звучали ранее от Борисовны.
Её перебил сладковатый тембр с нотками иронии:
— Ага… Да… Сейчас что-нибудь случиться — он в вашей питьевой воде сменные стволы пулемётов будет охлаждать.
Медик не выдержала накала страстей:
— Ша! Раненым покой нужен! — и приложила палец к губам.
Но не тут то было, снаружи донёсся хрип со сдавленными смешками:
— Могу помочь!
Уже устав от дурных шуток, длинноволосая закатила глаза.
Далее ревизии подверглась операционная:
— В принципе, этого должно хватать, главное с умом используй. — гостья в диковинном комбинезоне казалась непроглядной кляксой в тёмном помещении, это притягивало к ней взгляды обеих собеседниц. — Вот именно! заметила она внимание, — Света тебе тут побольше надо. А раненным свежий воздух нужен. Устрой небольшой сквозняк, что ли. тебе как раз дырку в задней стенке сделали.
Даша согласно кивнула.
На обед, как обычно, были консервы — по пол баночки на человека. Не смотря на каждодневное питание, порой пропавшей консервацией, выжившие уплетали за обе щеки. Во время голода никакая пища не приедается. Главным остаётся поддержание сил, хоть и не ясно для чего. Практически все выжившие, сильно сбавили в весе и, со временем, на руинах появился стереотип — если человек выглядит сытым, значит он либо бандит, либо людоед. Только такие элементы позволяли себе регулярное и достаточное питание.