…Костюм передаёт тактильные ощущения прямиком в мою нервную систему… Кажется я начинаю догадываться или вспоминать как он действует…
Спустя меньше минуты, измазанный кровью, он уже выходил с территории торгового комплекса мимо модулей по тротуару. Едва выглянувшее сквозь облака Солнце вскользь коснулось грязных щёк, оставив приятное чувство тепла, но, увы, быстро сдутое порывом холодного ветра. Ниже по улице, около ворот убежища выживших, стояла женщина с оружием и в каске. Всё как и было скомандовано.
Ветер, поднимающийся сначала мелкими порывами, перерос с первыми лучами в постоянный ноющий сквозняк. Облака рвались и прозрачными лоскутами неслись за горизонты руин. Несколько крупиц пыли, летящих куда-то по своим ветреным делам, наверняка радиоактивные, прилипли к измазанному кровью лицу. Но не обращая внимания ни на портящуюся погоду, ни на образовавшуюся на лице грязь, только прищурив блестящие глаза, здоровяк пересекал дорогу под острым углом, идя почти вдоль неё.
Женщина, примерно тридцати лет, в каске и в висящем бронежилете держалась одной рукой за ремень автомата, что был за спиной. Увидев приближающуюся мрачную фигуру — замешкалась, оглянулась на ворота, снова повернулась, парень остановился в двух метрах от неё и вопросительно рассматривал.
— Э-эм-м-м… В общем они принесли бронежилеты. Вот… Я дежурю… Завтрак уже… — попыталась отрапортовать хрупкая исхудавшая выжившая, но запнулась, поняв, что эта информация подошедшему бугаю то ли не интересна, то ли преподносить её следует в иной форме.
— Зайди внутрь и утяни ремни чехла бронежилета на плечах, липучки по бокам затяни сильнее. Удобнее будет, — грубо, но ясно приказал парень.
Стражница смогла только кивнуть в ответ на машинный тембр и, постоянно оглядываясь, направилась ко входу.
Прямо перед ней изнутри возникла Борисовна. Разница между женщинами была заметна с первого взгляда: автоматный ремень пущен сзади через шею, сам автомат — ниже груди, на нём запястьями свободно лежат руки, ремешок каски расстегнут, в зубах сигарета, из встроенной кобуры бронежилета торчит пистолет, из других подсумков — днищами вверх автоматные магазины.
…Точно с яйцами…
— Чего это ты моих девонек своей грязной мордой смущаешь?! — полушутливо предъявила тётка, но ответа не последовало, парень молча оценивал её снаряжение — Ты в каком болоте лягушек ртом ловил, я спрашиваю! — Борисовна не унималась, но теперь уже изо всех сил давая понять, что шутит.
— Это кровь, — прогремел ответ.
— Так значит поймал и сожрал? Да так чавкал что брызги летели? — тётка наиграно заржала, но резко оборвала сама себя, поняв что шутка, так сказать, не зашла — А если серьёзно?
Парень решил не отчитываться и молча вошёл внутрь, Борисовна лишь плечами пожала — «Ишь какой…».
В общем помещении его так же встретили недоумевающие взгляды. Люди как раз занимались трофеями — у кого-то на руках был бронежилет, кто-то разобрал и натирал автомат, но большинство дегустировали добытые консервы. Завидев командира, все замерли и умолкли. Не взирая на почётную тишину и внимание, гигант прошёл в палатку Юрия даже не взглянув никому в глаза.
В палатке были Лена с братом.
— Ни фига себе! Ты кого-то лицом убил?! — воскликнул Миша.
— Прекрати немедленно! — цыкнула ему сестра, в её руке появился лоскут ткани, и она потянулась к вымазанному лицу, заботливо вытирая тёмную кровь, блестящую в свете керосинки. Особенное внимание девушка уделила губам, нежно промокнув их, придерживая голову за щёку ладошкой второй руки. Она делала это то ли с явным удовольствием, то ли явно переигрывая, да ещё и закусив нижнюю губу.
Парень стоял ровно, лишь немного склонив голову. В какое-то мгновение их взгляды встретились, и Лена замерла с приоткрытым ртом, не отпуская его лица.
…А молодец Борисовна, проводит работу…
Вход резко распахнулся, в палатку входил Юрий. Завидев такую картину он просто остолбенел.
— Э-э-э… — и задёрнул вход на несколько секунд, словно не желая видеть происходящего с дочерью. Но через пару секунд снова вторгся, но теперь подобрав реплику для своего почти театрального появления.
— Вы хоть бы не при ребёнке! — указывая на сына, глава семейства нашёл в чём упрекнуть молодых людей, однако сделал это полушёпотом, чтобы остальные обитатели лагеря не услышали.
— Папа! Я ему кровь вытирала, — возмущение отца и льстило, и немного обидело Лену.
— К тому же Миша не ребёнок, вон под подстилкой палатки журналов с бабами насобирал! — отец посмотрел широкими глазами на недоумевающего о чём речь сына. Тот только головой помахал в попытке оправдаться от клеветы.