Гермиона Грейнджер, вернувшаяся студенткой восьмого курса, думала, что возвращение в Хогвартс будет отличной идеей. Конечно, Министерство предложило ей диплом в обмен на ее роль в бою с Волан-де-Мортом годом ранее, но она просто не чувствовала себя правильной, не заработав его. И хотя она была уверена, что сможет сесть на ТРИТОН и пройти тем летом, Гермиона не была готова уйти со своего последнего года в школе. Она не хотела никаких предположений, что ей просто вручили что-то, чего она не заслуживает. Как маглорождённой, ей нужно было слишком многое доказать.
Она не могла лгать… Она ожидала, что Гарри и Рон сделают то же самое, только чтобы разочароваться в своих лучших друзьях. Казалось, что они оба стремились присоединиться к Аврорату, не имея достаточного количества темных волшебников, преследующих семь предыдущих лет. Было больно знать, что они не присоединятся к ней — в конце концов, они делали практически все вместе до этого момента.
Стряхивая с себя боль, Гермиона быстро решила, что для нее будет хорошо вернуться в Хогвартс без Гарри и Рона. Хотя бы раз в жизни, возможно, ее будут рассматривать как личность, а не просто друга Гарри. Она была бы вынуждена завести новых друзей, расправить крылья. Это было бы хорошо, сказала она себе решительно, упаковывая свой сундук.
Но, как только она вернулась в стены замка, блеск быстро исчез. Во-первых, Джинни была назначена Старостой Девочек. Гермиона очень старалась порадоваться за свою подругу, но не могла отрицать, что ее задело то, что ее обошли, потому что она была слишком занята поисками крестражей в прошлом году. Джинни была отличным выбором, но это не компенсировало тот факт, что Гермиона должна была быть Старостой Девочек в прошлом году. Это была просто еще одна вещь, которую Волан-де-Морт украл у нее.
Во-вторых, она была единственной девушкой, вернувшейся в Хогвартс на восьмой год, и поэтому ей дали собственную комнату в башне Гриффиндора. Она предположила, что директриса МакГонагалл подумала, что это будет проявлением доброты, но Гермионе было трудно вспоминать о своих бывших одноклассниках, которых там больше не было. Она скучала по Парвати и Лаванде больше, чем хотела признаться, и ей не хотелось возвращаться в тихую, пустую комнату каждую ночь.
Не то чтобы она хотела спать с семикурсницами, хотя. Это было бы просто странно.
Следующая мелочь была чем-то, что Гермиона была, наконец, вынуждена признать. Она просто не очень хорошо умела заводить друзей. Никакой статус знаменитости не мог компенсировать легкое социально неловкое поведение, которое у нее было. Она никогда толком не знала, что говорить людям, и хотя знала, что может показаться резкой и осуждающей, ей никогда не удавалось подавить это. Конечно, однажды она хорошо поболтала с Дафной Гринграсс, но сейчас они не были лучшими подругами, заплетая друг другу волосы на ночевках.
Ее одиночество только усугублялось тем фактом, что Гарри и Рон, казалось, просто не могли следить за письмами. Она знала, что они были заняты обучением в Аврорате, но, конечно, они могли бы писать ей раз в месяц? Они даже обещали приезжать на выходные в Хогсмид, но им еще предстояло добраться до Хогвартса. Гермиона думала, что не будет скучать по тому, чтобы приставать к ним с учебой, но она отдала бы все галеоны на своем банковском счете, чтобы они попросили ее еще раз перечитать их эссе по Чарам.
Жалкая.
Все было бы хорошо, если бы то, чему она училась, было стимулирующим, но она не ошиблась. Она могла буквально выполнять все свои задания во сне и была на несколько месяцев впереди по каждому предмету. Она попросила некоторые продвинутые материалы по Арифматике и Древним Рунам, но была почти уверена, что достигла пределов доброй воли своих профессоров.
Всё это заставило ее задуматься, какой смысл возвращаться в Хогвартс. Чтобы проявить себя? Кому? С какой целью? Разве она не могла просто пройти самообучение, а затем обсудить Тритоны со всеми остальными? В этот момент она может быть на полпути к мастерству.
Но самым худшим в возвращении в Хогвартс было не отсутствие друзей, одиночество или отсутствие интеллектуальной стимуляции. Нет, это был Эдриан Пьюси, который, казалось, сделал своей миссией быть постоянной занозой в ее боку.
Пьюси, бывший слизеринец, старше её на два года, так что она на самом деле не обращала на него особого внимания. На самом деле, единственное, что она знала о нем, это то, что он был в команде по квиддичу и играл за Охотника. Он был частью трио Слизеринских Охотников, которые были особенно плодовиты, и Рон не раз разглагольствовал о них, чему подвергалась Гермиона.
Она была удивлена, увидев его снова в школе, зная, что он не вернулся на повторные занятия. Во время Приветственного Пира директриса МакГонагалл объявила, что он вернулся, чтобы проследить за восстановлением Библиотеки в течение части своего ученичества. Гермиона нахмурилась, зная, что он будет прятаться в библиотеке, но она знала, что он, должно быть, достаточно заботится о книгах, если Министерство назначило его для этого специального задания. Если они будут держаться подальше друг от друга, она не видела причин, по которым у них могли возникнуть какие-либо проблемы.
За исключением того, что у них действительно были проблемы.
Пьюси, казалось, считал своей жизненной миссией затевать с ней спор каждый раз, когда она была в библиотеке. И, несмотря на то, что Гермиона пыталась быть большим человеком, она просто не могла отпустить это. Он мог спорить с ней о чем угодно, и в последнее время она «агрессивно переворачивала страницы».
Глядя на него, она никогда бы не подумала, что он будет так придирчив к книгам. Годрик, она была разборчива в книгах, но Пьюси поднял это на совершенно новый уровень. Он выглядел как спортсмен со своими удивительно широкими плечами, но оказалось, что под всей этой мускулатурой он был просто большим тайным ботаником. Не то чтобы она смотрела.
Поэтому неудивительно, что случайным январским днем Гермиона оказалась в библиотеке, снова споря с Пьюси из-за книги, которую она хотела одолжить, чтобы использовать в качестве справочной для своего эссе по Зельям. Неужели она написала это уже дважды? Да. Имело ли это значение? Нет.
Как получилось, что он всегда, казалось, был в любом проходе, который она сейчас просматривала? Она не была уверена, но все, что имело значение, это то, что он был между ней и третьим изданием, редким экземпляром «Тысячи волшебных трав и грибов» Филлиды Споры. Она уже была готова отнести его обратно в свою комнату, когда Пьюси появился из ниоткуда и схватил его прямо с верхней части ее стопки.
-Эй! — воскликнула она, раздраженная тем, что он так поступил.- Я собиралась это проверить.
-Нет, ничего подобного, — возразил он, его голос был пренебрежительным и незаинтересованным, -эта книга еще не подготовлена для общего пользования.
-Дерьмо гиппогрифа, Пьюси, — выругалась в ответ Гермиона, -Вы закончили с этим разделом уже несколько недель. Не думай, что я забыла о последнем разе, когда ты выгнал меня из этой части библиотеки.
Потому что Гермиона не хотела вмешиваться в его работу, если он восстанавливал библиотеку Хогвартса. Это было важно, и казалось, что он хорошо справляется, просто…почему он всегда выделял ее? Он не знал ее репутацию? Она отлично заботилась о книгах… просто у нее иногда была привычка держать их дольше, чем это было строго разрешено.
-Нравится тебе это или нет, но я говорю, что эта книга еще не готова к тиражу, Грейнджер, — сказал он, пыхтя своей грудью, -в любом случае, это стандартная книга, которая должна быть у всех вторых лет. Просто иди и прочти свою собственную копию.
-Но в третьем дополнении есть специальный раздел об аконите, который не включен ни в один из других, — Гермиона ныла, ненавидя, что она была доведена до практически попрошайничества, но она знала, что она не получит нужные рекомендации где-либо еще, -Пожалуйста, отдай мне книгу, Пьюси.