Это лишний раз подтвердило очевидную истину: Брет не любит ее, но она будет любить его до самой смерти.
А Рик? Она привязалась к нему и чувствовала благодарность. Этого недостаточно, чтобы прожить вместе всю жизнь. Если она выйдет за него, их брак окажется недолговечным.
Мона несколько раз пыталась сказать Рику о своих чувствах, но он отказывался слушать и говорил, что ее сомнения вызваны страхом перед предстоящей свадьбой…
Когда они ехали на уик-энд в “Голубую ла~ Гуну”, Мона твердо решила расторгнуть помолвку и вернуть Рику кольцо.
Если бы она успела сделать это до аварии, все могло бы сложиться по-другому. Но она не успела…
- Я тебе не верю, - спокойно сказал Брет. -Ты выходишь за него только потому, что не можешь бросить калеку.
- Он не калека! - вспыхнула Мона. - В худшем случае он будет немного хромать!
- Тем лучше. Тогда зачем приносить себя в жертву?
Он снова был в шаге от правды.
- При чем тут жертва, если я выхожу за богатого человека?
- Значит, все-таки дело в деньгах.
- Ты ведь всегда так и думал, правда?
- Я много чего думал. Например, думал, что ты любишь меня. Это было глупо, но что поделаешь. Думал, что ты не можешь отдаться мужчине без любви… Или то было простое физическое влечение? - Внезапно он встал, наклонился к Мопс и положил руки на подлокотники шезлонга. - Чем бы ни было это чувство, оно не исчезло. Я понял это, когда целовал тебя.
Мона покачала головой, но он, не отводя взгляда от ее губ, предложил:
- Доказать?
- Не надо! - Мона даже не пыталась скрыть охватившую ее панику. - Мне нужно идти. По-жалуйста, Брет… Уже поздно. Рик сойдет с ума от страха, если обнаружит, что меня нет.
Брет выпрямился и неторопливо спросил:
- Значит, он не знает о твоих утренних пробежках?
- Нет, - призналась она.
- Почему?
- Я… подумала, что это ему не понравится. - Внезапно ее осенило. - Ты говорил о пробежках. С чего ты взял, что это было не один раз?
Брет лукаво улыбнулся.
- Я часто разговариваю с ночным охранником… Кажется, его зовут Пит. Он относится к тебе по-отечески.
- Значит, мы столкнулись не случайно, - тоном прокурора сказала она. - Ты знал, что я каждое утро хожу в парк, и знал мой маршрут. Сидел в засаде и ждал меня.
- Мне не нравится выражение “сидел в засаде”.
- Но именно этим ты и занимался! - гневно ответила она. - И давно ты следишь за мной?
- Со дня переезда, - сознался Брет и добавил, насмехаясь скорее над самим собой: - Мне нужно было кое-что узнать и разработать план кампании. На это понадобилось время.
Хотя Брет говорил небрежным тоном, Мона понимала, что это серьезно. Но что он может сделать? Он сам сказал, что у Рика есть почти непреодолимое преимущество. А если бы он знал все, то обошелся бы без этой оговорки…
Где-то неподалеку пробили часы. Мона резко вскочила.
- Уже восемь! Я должна идти. В половине девятого Рик начинает работать!
- Давно он вернулся к работе?
- Месяца четыре назад.
- Трудится каждый день?
- Если хорошо себя чувствует. Несколько часов по утрам.
- А ты выполняешь обязанности его личной помощницы?
-Да.
Мона отвечала на вопросы, потому что так было быстрее, однако она была уверена, что Брет и без того знает ответы.
- Раз так, я тебя больше не задерживаю, - сказал он.
Не смея поверить, что ее отпускают, Мона устремилась к выходу. Брет двумя шагами опередил ее и открыл дверь.
Когда Мона не оглядываясь пошла к лифту, Брет бросил ей вдогонку:
- Завтра утром увидимся в парке.
Как назло, лифт не торопился. Чувствуя, что Брет стоит в дверном проеме и наблюдает за ней, Мона попыталась скрыть волнение.
- Если ты так спешишь, то можно воспользоваться лестницей, - подсказал он.
Закусив губу, Мона последовала его насмешливому совету, вихрем сбежала вниз и прокралась в апартаменты Рика, стараясь производить как можно меньше шума.
Если он проспал, как иногда случалось, то еще не успел хватиться ее. Нужно только избавиться от спортивного костюма и принять душ…
Она дошла до середины коридора, когда дверь гостиной открылась и на пороге появился Рик,
сидящий в кресле на колесиках. Он был побрит и одет. Когда Мона увидела его лицо, побледневшее от страха и гнева, у нее душа ушла в пятки.
Внезапно прозрев, она поняла, что Рик смертельно боится ее ухода.
- Где тебя черти носят? - грубо спросил он.
- Гуляла в парке. - Поняв, что оправдывается, она добавила: - Мне нужны физические упражнения.
- Когда я увидел, что тебя нет в комнате, то не знал, что и думать. Почему ты не сказала мне, что собираешься выйти?
- Я думала, ты спишь.
Он обвел взглядом ее тренировочный костюм и кроссовки.
- Это ведь не в первый раз, верно?
- Верно, - призналась она.
- И давно ты тайком уходишь из дому? Слегка зардевшись, Мона ответила:
- Недель семь-восемь. Каждое утро, если хорошая погода.
- Жаль, что я не знал про твои предрассветные занятия. С удовольствием присоединился бы. Свежий воздух мне на пользу.
Она прекрасно знала, что Рик равнодушен и к свежему воздуху, и к любым физическим упражнениям, кроме плавания.
Он относился к типичным затворникам, предпочитал автомобили и кондиционеры и, если бы не тратил столько сил на работу и светские развлечения, давно растолстел бы.
- Ну что ж, присоединяйся, - спокойно предложила она.
- Бегунья трусцой и человек в инвалидном кресле? Да это же курам на смех! - вспылил он.
- Пожалуйста, Рик, не… Он резко прервал ее:
- Побыла бы на моем месте, так узнала бы, что это такое!
- Скоро ты встанешь на ноги.
- И смогу по утрам вприпрыжку ковылять по парку. Есть к чему стремиться!
- Не понимаю, на что ты сердишься, - пробормотала она.
- А чего ты ждала? Я прикован к этой квартире, а ты убегаешь тайком, не говоря мне ни слова!
- Извини. Я…
- Будь я проклят, если позволю тебе уйти и оставить меня еще раз! ~ Это была наполовину угроза, наполовину мольба.
- Если ты против, я больше не буду уходить, - сгоряча пообещала она и тут же пожалела об этом, вспомнив слова Брета: “Завтра утром увидимся в парке”.
Но на смену сожалению пришло облегчение. Теперь, когда Рик обо всем узнал, она уже не сможет уступить искушению.
- Вот она, живая и здоровая! - Из гостиной вышла Кларис, которой очень шла бело-голубая форма сиделки. Ее короткие волнистые волосы были такими же черными, как и у Моны, а цвет глаз напоминал покрытые росой фиалки.
Женщины обменялись взглядами и поняли друг друга без слов.
- Я говорила ему, что он делает из мухи слона, - сказала Кларис с протяжным ирландским акцентом, которым частенько пользовалась для усиления эффекта. - Но разве он когда-нибудь слушает?
Хотя Кларис была Рику ровесницей, она обращалась со своим подопечным как с непослушным мальчишкой, строго отчитывала, когда он не выполнял предписания врачей, не обращала внимания на его приступы гнева, успокаивала его страхи и смягчала боль с почти материнской нежностью…
Первая сиделка не смогла с ним справиться и через несколько дней ушла в слезах. Вторая продержалась неделю.
Поэтому Кларис, опытная сиделка и жизнерадостный человек с неизменным чувством юмора, оказалась для них подлинным даром небес.
На первых порах Рик не мог спать от боли и хотел, чтобы Мона неотлучно находилась при нем. Но Кларис твердо сказала ему, что Мона еще не готова к таким нагрузкам, уложила девушку и всю ночь просидела рядом с больным. Время от времени она поступала так и сейчас, когда Рик ощущал боль или беспокойство.
Рик жаловался на чрезмерную опеку, ворчал, когда Кларис обыгрывала его в карты или шашки, однако привык к ней, и Мона боялась думать о том, что будет, когда работа Кларис закончится и она уйдет от них.