Женщин в его жизни было предостаточно, менялись они часто, ни одна не тронула его сердце. Мать же назойливо гундела при каждой встрече о необходимости жениться поскорее. Напоминала о наследниках. Что то причитала про свою неустроенную старость. Вроде ей как не хватало внука для полного счастья.
Всех уже достала: его с женитьбой, фрейлин с муштрой на плацу, служанок с чистотой. Совалась везде и всюду. Ей постоянно пачками тащили отчёты о налогах, о расходах, доходах. Толку?! Она не смыслила ни в чём, однако мастерски создавала суету.
Кому сказать, у пчёл в улье суеты меньше чем вокруг Генриетты. Вот где она реально умела состряпать торнадо на пустом месте, так это женские распри. Дамская половина жужжала как развороченное осиное гнездо. Там вечно кипели интриги в котле алчности и завистливой жадности.
До Генриха не раз доходили слухи о том, что конкурентки на его ложе травят друг друга, нещадно поливают кислотой и выкидывают с башни. Однако при его виде падают ниц и блестящими разноцветными лужами расплываются на паркете в нижайших поклонах.
Кстати, Генриху нравилось смотреть сверху на полуголые груди девиц, вываливающихся из декольте в момент реверансов.
На самом деле Генрих терпеть не мог всё это благоухающее притворство, фальшивые улыбки и утончённую лесть, сочащуюся из всех щелей. К женщинам относился как к созданиям лживым и неисправимо корыстным. Сильный, властный правитель, хозяин с железной волей раздражался от любой критики, несогласия или своеволия. Однако безмерная лесть, замешанная на страхе злили его не меньше.
Именно это процветало на половине матери.
Он шёл по коридору в покои матери. Гулко раздавалось эхо шагов, стража приветствовала его ударом древка в пол, издалека стелился аромат жасмина и мяты. "Полы они этой травой натирают что ли?" — Генрих появился в зале уже раздражённый. Завидев мать, остановился перед ней сложив руки за спину.
— Сын мой, вы почтили меня, любезно приняв приглашение.
Королева велела притворить за ними дверь, повела сына к окну.
— Скажите, Генрих, есть ли у вас на примете девушка, достойная внимания?
— Вашего или моего? — Генрих не улыбался, совершенно не собираясь потакать матери в её фантазиях.
— Вашего, мой дорогой сын. Ваше счастье для меня превыше всего.
— Вы за этим меня позвали? — Генрих злился, ему меньше всего хотелось продолжать никчемный разговор.
— Завтра во дворце бал, прошу вас прибыть. Будут гости из соседних государств. Прибыли портреты невест.
— Из уважения к вам, мадам, я буду на вашем балу. Предупреждаю, это в последний раз.
— Пожалуйста, ответь мне на вопрос, — Генриетта пыталась задержать Генриха, ей надо было выяснить для себя одну вещь:
— Если к нам пожалуют высокородный гости из династии Чёрных драконов, будешь ли ты любезен с их дочерью?
— Нет.
Генриетта охнула, от такого резкого ответа села в кресло, ворох юбок взметнулся вокруг её ног.
— Почему? — спросила она чуть не плача.
— Да потому, что у меня много денег, очень много. Необъятное количество земли. Потому, что я бессмертен как дракон и поэтому, слышишь меня, мама, именно поэтому мне нужен сын-дракон!
Много сыновней-драконов. Чтоб моё осталось в моём роду.
Генриетта опустила глаза, она знала, что хотел сказать ей Генрих. Он продолжил:
— Ты знаешь, только человеческая женщина может родить сына-дракона. А драконесса может родить от дракона только девочку! — Генрих со всей силы грохнул кулаком в стену. На его руке выступила кровь, он не обратил внимания, зло проговорил:
— Поэтому забудь сватать мне своих драконесс.
Генрих развернулся, вышел. Мысли его были заняты предстоящими совещаниями с военачальниками. Дракону не было дела до бала.
Глава 12
Леонардо всматривался в темноту, сидя в кресле собственной спальни. За окном бушевала непогода, дождь, ветер. Деревья раскачивались, Леонардо тревожно следил за каждой тенью, боясь появления чёрного ворона.
Время поджимало, а задание Винченцо не приблизилось к выполнению. Казалось бы чего проще: охмурил девчонку, женился и живи себе дальше, тем более связи с женщинами красавчика никогда не обременяли.
Хитрый льстец умудрялся быть приятным каждой из них. Расточал комплименты, не заботясь о взаимных чувствах. Ему нужна была восторженная публика вокруг себя любимого и он легко собирал аншлаги вокруг своей персоны.