Оливия окинула взглядом дочь, хлопнула в ладоши. В комнату влетели полупрозрачные феи. Их хрустальные крылышки прохладным ветерком овевали лицо Стеллы. Они подхватили девушку под руки и не говоря ни слова упорхнули, увлекая Стеллу за собой.
— Верните мне мою дочь принцессой и непременно с сияющими глазками и жемчужным сиянием кожи! — напутствовала их Оливия.
Стелла с удовольствием нежилась в розовой ванне. Изумительный аромат тонким шлейфом вился вокруг неё. Взбитая лавандовая пена приятно касалась кожи, на несколько минут Стелла забыла все свои тревоги.
Ей поднесли тёмно-лиловый фужер с нектаром луговых трав. Ах, какое блаженство — девушка вздохнула, выпила всё до капельки, почувствовала как легко стало дышать. Мастерицы цветочного королевства втирали масла в её кожу, ополаскивали волосы дивными отварами.
В гостиную к маме Стелла вернулась посвежевшая, отдохнувшая.
— Приветствую тебя, моя блистательная принцесса. — мать ласково коснулась волос Стеллы. Присела напротив дочери:
— Ну, дорогая. Расскажи маме какая дурочка тебя расстроила. Ты уже наметила, чью крышу побъем градом и кого утопим в весенних ливнях?
— Мама, мне нужен твой совет.
— О! Начало завораживает. Без буфета продолжение твоей истории мы можем не потянуть.
Оливия рассмеялась, велела подать кофе.
— Доча, прежде чем ты начнёшь говорить, давай немного отдохнём. Тебе кофе с коньяком?
— Нет, мама, ты же знаешь я совсем ничего такого не пью.
— Между прочим, на земле даже лекари говорят, что пятьдесят грамм коньяка это не только полезно, но и мало.
— Мамочка, меня твои морали деморализуют. Вот ты вспомнила о землянах и мне снова стало грустно.
— Вот ещё! Забудь о них и давай вернёмся к нашим балам.
— Мама, выслушай. Я влюблена. Я доверила мужчине самое дорогое, полюбив его. Он тоже меня любит. Нам мешает его мать, она пытается меня обидеть и даже убить.
— Я не дам тебя в обиду, моя красавица. От его матери веет неустроенным бабьём. Ей ничего не поможет. Такие обычно спят одни, подари ей трёх кошек.
Оливия мило улыбалась, но если бы вдруг Генриетта в этот момент увидела потемневшие глаза матери Стеллы, вряд ли она ещё раз глянула бы в сторону невестки.
— Ну мама, слушай же дальше. Однажды мой Генрих защитил меня, его чуть не убили. Он всегда защищает меня. А сегодня он прочитал письмо, к которому я не имею отношения и запер меня в темницу.
— О, какой мужчина! Жаркий, страстный! Он мне уже нравится. — Оливия оживилась, захлопала в ладоши:
— Скажи, доченька, он хорош?
— Ну мама!
— Темница, раны, каверзы сумасшедшей старухи, о как это завораживает!
— Мама, король позволяет себе всё что хочет. Прошлой любовнице он отрубил голову. Я же говорю, он запер меня в темнице.
— Стелла, ну и что? Мужчины те ещё дурни. Кстати, почему он тебя запер? Если он обидел тебя, я примусь за дело и он пожалеет об этом. Хочешь, пожалуемся папе и он сотрёт с лица земли его королевство?
— Мама, да нет же. Понимаешь, я люблю его, он тоже любит меня. Я сейчас сижу тут, а у меня душа не на месте, я скучаю, хочу быть с ним. Да, я забыла сказать главное. Пока я сидела в темнице, отравили моей едой двух охранников.
— Какая прелесть! Как у вас интересно. Мне прям захотелось спуститься с тобой туда. Обалдеть. Доченька, так что же тебя волнует, радость моя?
— Я начинаю спорить с ним, он сердится.
— Доченька, а ты не спорь Сразу начинай плакать.
— Я обиделась на него, — Стелла надула губки.
— Умничка. Что будем делать? Уничтожим твоего красавчика или вытянем из него денег? — оптимистично предложила мать
— Я хочу чтоб он извинился. — Стелла рисовала пальчиком узоры на бархате дивана.
Оливия встала, легко прошлась по комнате. Взяла со столика золочёную рамочку, украшенную нефритовыми бабочками.
— Доча, настоящие мужчины никогда не приносят извинений. Они совершают подвиги, за которые мы их прощаем. Кстати, финансовые подвиги предпочтительнее.
Оливия присела возле дочери.
— Стелла, ты попала к людям, познакомилась с человеческой натурой. Женщины лгут мужчинам, наводят клевету на соперниц, изменяют. Бывают и мужчины, одарённые особыми жестокими фантазиями.
— Почему они такие, мама? Я не делала никому плохого, а меня пытаются убить, отравить.
— Дело в том, что у каждого человека своя правда. Понимаешь?
— Нет. — помотала головой Стелла. Она во все глаза смотрела на мать.