— Вот так значит?
Гаспар невозмутимо кивнул и продолжил смотреть на меня. Ладно, это будет неравнозначный обмен, но бедолага пока об этом не знает.
— Я была младшей в семье. Никто не думал, что мать сможет еще родить, у теток с этим вообще не сложилось. И вдруг сюрприз. Когда я подросла, сестры были уже взрослыми и не интересовались мной, ну, кроме случаев, когда пытались прихлопнуть. Надеялись, что смогут отобрать у меня силу. Пара тетушек тоже пытались провернуть этот номер, но обломали зубы. Маленьких ведьм хранит сама природа нашей силы, а когда мы подрастаем, то можем и сами за себя постоять.
Длинноватое вышло вступление, но я не знала, как сказать короче и проще.
— Сверстники из обычных семей боялись меня, а Хьюго был единственным, кто решился дружить. Делился секретами, слушал, играл, рассказывал о школе. Несмотря на это между нами была пропасть. Я — ведьма, наследница могущественного ковена, он — обычный человек, пусть и не обделенный властью и деньгами. Затем случилась та трагедия с прорывом из нижнего мира, и мы с Хью разошлись на долгие годы. Когда случайно встретились уже взрослыми, пропасть стала еще шире. Теперь он уважаемый человек и богатый наследник, а я сплю в футболке из бракованной партии.
— Одно другому не мешает, — хмыкнул Гас. — Футболка и наследство. Ты просто слишком мало общалась с теми, на чьих счетах миллионы.
— Ты будто много.
Ну конечно. Могла бы и не ляпать глупости. Видно, что инквизитор не из простой семьи.
— Сталкивался, — произнес Гаспар. — Моя семья не слишком богата, но она десятилетиями лечила тех, кто да. Поэтому я много о них знаю.
— И с чего бы милому мальчику из хорошей семьи вдруг приспичило пойди в инквизицию?
— Моя младшая сестра попалась одной ведьме. Мы не знаем, что с ней сделали, но Стефани с тех пор больше похожа на куклу. Она будто бы живет не в нашем мире, ни на что не реагирует, не разговаривает и не двигается, если ее не переставить. Мама после этого осела дома и посвятила всю себя заботе о Теффи, отец погрузился в работу, все пытается найти какое-то средство и помочь ей, а я ушел со второго курса консерватории и отправился в академию при инквизиции. Думал, что там встречу кого-то, знающего, что произошло и как помочь. Но в основном натыкался на шарлатанок похлеще этой.
Он вытащил из кармана артефакт и покрутил им над ладонью. Кристалл моментально налился черным, затем побледнел, но я насторожилась. Один-два сбоя — еще норма, но не когда они случаются постоянно. Надо будет самой обследовать Черный Ручей и проверить, все ли в порядке.
— Ты упустил главное: на чем играл до того, как вступил на темную дорожку инквизиторства?
— Серьезно? — он поставил чашку и подался вперед. — Я излил душу, а тебя все равно интересует только мой музыкальный инструмент?
— Ну я предполагала, что ты сломал себе жизнь не просто так. Значит, где-то ведьмы перешли тебе дорогу, и ты либо хочешь всех нас сжечь, либо ищешь помощи. Никакой интриги. А вот инструмент…
— Виолончель, — отрезал он. — И ты тоже замолчала самое интересное: младший Коллинз — неразделенная любовь или несчастный король френдзоны?
— На то я и ведьма, — подмигнула ему.
После обеда я оставила лавку на Макса, чтобы отправиться в Стылые Стены. Мелкий Саммерс разложил по столу учебники и тетради и погрузился в мир домашних заданий. Не самое выгодное дельце, но куда лучше, чем просто закрыться. И парню полезно немного поработать, он акк раз копит на новый скейт.
Гаспар уже ждал меня возле своей машины, как всегда безупречный, благоухающих хорошими духами и идеально причесанный. Как же бесит! Я перекинула косу через плечо и направилась к нему. Инквизитор уже привычно открыл передо мной дверь, только потом сам устроился за рулем.
Водил он аккуратно, без лишней суеты, почти как Джеф. А Кристобель привычно сидела и пялилась в лобовое стекло. Кто же ее создал и для чего? И, главное, как так вышло, что настолько мощный артефакт попал на гаражную распродажу?
Ехали мы молча. Я включила плеер и слушала свою музыку. Да, выглядел он странно, с проводами и нелепыми наушниками, зато и сбоил слабо, в отличие от новомодных смартфонов. Не знаю, как это работает, но чем новее и совершеннее техника, тем хуже себя ведет рядом со мной. Возможно это знак, что ведьмы — пережиток прошлого, которому пора раствориться во тьме веков.
Иронично, что вместе с последней из нас исчезнет и инквизиция. Без ведьм, наших знаний и ритуалов, больше никто не сможет управлять магией и накапливать ее, а значит отпадет и необходимость контролировать потустороннее.