– Ники, дорогой, тут эта женщина пришла, как ее… Злата. Охрана ее не пускала, но она пролезла под турникетом. И я не смогла ее остановить, – вымученно произносит темноволосая красотка, цокая на каблуках как кобыла. – Хочешь, я вызову полицию или…
– Выйди, Габи, – командует Никита, появляясь из смежного помещения.
Я и не заметила, как он сильно изменился… Возмужал, раздался в плечах. А его цепкий и холодный взгляд когда-то казался мне самым ласковым на свете.
– Что значит выйди? Ники, ты…
– Выйди, Габи! Не заставляй меня применять силу!
Габи фыркает что-то невразумительное и с шумом хлопает дверью, оставляя нас одних.
Мне бы сразу перейти к делу, но я молчу, связанная по рукам и ногам чудовищной тревогой за сынишку. Никитушка хнычет и трет глаза, бессильно приваливается к моей груди и постанывает. Надо возвращаться в больницу… Я и так отпросилась у лечащего врача лишь на час.
– Какими судьбами, Злата? – Никита опускает ладони в карманы брюк и лениво прохаживается вдоль стены.
– Помоги моему сыну. Он тяжело болен. Нужна дорогостоящая операция за рубежом.
Никита подходит ближе. Смотрит на сына, а потом произносит:
– А почему ты пришла ко мне? Как же твой муж? И влиятельный папа?
Чудовищный цинизм… Он думает, я прямо сейчас начну ему все о них рассказывать? Стоя на дрожащих от усталости ногах, с больным ребенком на руках и мокрой от пота рубашке?
– Я поняла… – шепчу и срываюсь с места, чтобы скорее покинуть его проклятый кабинет.
– Стоять! – Никита часто дышит, переводя взгляд с сына на меня. – Его зовут Никита.
– Да.
– Почему?
– Назвала в честь отца. Он твой сын, Гончаров.
Глава 13
Никита.
– Будьте внимательны, Артем. Постарайтесь больше не пускать тех, кого я не знаю, – цежу сквозь зубы, с трудом держа себя в руках. Хочется разнести кабинет в пух и прах. Повесить амбарный замок и никого не видеть. Охранник виновато кивает и плетется к выходу. Какого черта они ко мне ходят? Журналисты, чудаки с бизнес-планами, психопаты, попрошайки…
«– Как вы добились такого успеха, Никита Федорович? Легко ли вам было покорять Калифорнию? Во сколько оценивается ваше состояние?»
«– Приглашаем вас быть инвестором в строительстве батутного парка…».
Не понимаю, как они узнали обо мне? Кто слил информацию? Я планировал вернуться домой и помочь больной матери. Открыть фирму и никого не трогать. Не привлекать лишнего внимания. Но, нет… Меня в первый же день начали донимать журналисты и бизнесмены-неудачники, умоляющие вложиться в «прибыльный бизнес». Конечно, это все Габи… Больше некому кичиться и сливать информацию писакам. Ей уж очень хотелось, чтобы я мелькал на первой полосе модных журналов.
– Простите, Никита Федорович. Этот наглец вошел через черный вход. Он вас… – вздыхает охранник, приосаниваясь и поглаживая плотный живот.
– Нет, он меня не трогал. Денег просил, как и все. Но я не дал. Уж больно дерьмовый у него бизнес-план. Я никого больше не принимаю, Артем. Ни одного человека.
– Будет сделано, – кивает он и покидает кабинет.
Долгожданная тишина не приносит облегчения… Скрип колесиков кресла, шорох шин за окном, голоса и звуки улицы – все кажется безжизненным, ненастоящим… Я так долго шел к успеху, что забыл о своей цели. Чего я хочу? По-настоящему… От чего бегу или к чему? Закрываю лицо ладонями и с силой растираю лоб. Может, улететь обратно в Америку? Забрать с собой маму, Степку и окунуться с головой в привычную, безумную суету? Сердце молчаливо отзывается в ответ на мои мысли… Не могу выбросить из головы маленького Никиту. Как они там? Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о Злате… Ни одного гребаного дня. Но и позвонить я не решаюсь, спотыкаясь воспоминаниями о свои слова: «Да, мы не хотели детей». Черт бы побрал меня! И мою глупость!
В коридоре слышатся шаги и звуки. Неужели, снова кого-то принесло? Поднимаюсь с места, прислушиваясь к голосам. Габи и… Нет, мне кажется. Она не может сюда прийти… Качаю головой, словно смахивая наваждение, но голоса не исчезают…
– Милый, пришла эта женщина. Злата, кажется? – Габи врывается в кабинет, крича и размахивая руками. – Хочешь, я вызову полицию?
А потом я вижу ее… Злату, Золотко, девушку из прошлого с золотыми мягкими волосами. Уставшую, испуганную, несчастную. Она стоит в дверях, смущенно озираясь и разглядывая мой кабинет. Боится, что выгоню… На ее плече лежит голова Никитушки, сумка повисла и почти касается пола, волосы взлохмачены, из глаз струится возбужденный блеск.