– Габи, выйди из кабинета, – не отнимая от Златы взгляда, произношу я.
– Что значит, выйди? Ники, ты…
– Выйди! Не заставляй меня применять силу.
Она уходит, цокая каблуками по мраморному полу. Оставляет нас одних… Меня – одного – наедине с воспоминаниями и отголосками обиды за слова Златы.
– Помоги моему сыну. Ему нужна дорогостоящая операция за рубежом, – шепчет она, прижимая хнычущего Никитку к груди.
Взгляд намертво прилипает к парочке, а стук сердца заглушает ее слова… Что она сейчас сказала? Я точно расслышал или это галлюцинации? Недоумение, удивление, чудовищное волнение – вот,что я сейчас чувствую. И к этим ощущениям примешивается что-то еще – липкое и зловонное, как болото. Ревность, обида, затронутое самолюбие… Чувства низменные и постыдные – понимаю – но я даю им волю отвечая:
– А как же твой муж, Злата? И влиятельный папа?
– Я все поняла, – бесцветно произносит она и тянется ладонью к дверной ручке.
– Стоять! – спохватываюсь я. «Нет, нет, только не это! Какой же я идиот! Останься еще немного, я… погорячился. Не хотел снова тебя обижать».
Преграждаю ей путь, приближаясь слишком близко. Так, что вижу заплаканные, почти черные глаза, впалые щеки, чувствую горячее порывистое дыхание, коснувшееся шеи… Господи…
– Его зовут Никита. Почему?
– Назвала в честь отца, Гончаров. Он твой сын.
Я молчу, тупо уставившись на больного мальчика – теперь я отчётливо вижу, как ему плохо. Никитушка трет глазки и бессильно приваливается к плечу матери. Молчу, позволяя эмоциям затопить разум и слова… Открываю рот, чтобы ответить, но из горла вырываются бессвязные хрипы. В мозгу пульсирует сигнальной лампой: «Сын! Сын! У меня есть сын!».
– Пожалуйста, помоги. Знаю, что он тебе не нужен. Тебе же не нужны дети, но… – Злата всхлипывает и смахивает крупные слезы. – Он очень нужен мне. У меня никого больше нет – ближе и роднее. Пожалуйста… Я на все готова. Я…
– Дура… – хриплю в ответ и порывисто прижимаю их к груди. – Прости меня за те слова. Я… Погорячился. Я был неправ. Злата, все это чушь собачья. Все, что я сказал. Повтори про диагноз. Признаться честно, я не совсем понял, о какой операции речь? – нехотя отстраняюсь от них.
– У Никитушки острый лимфобластный лейкоз. Анализы показали низкую чувствительность к препаратам. Врач сказал, что единственная надежда на долгую и счастливую жизнь для Никиты – пересадка костного мозга. Ты… Ты сможешь помочь, Никита?
– Иди ко мне, малыш. Пойдешь к… папе? – произношу, протягивая к сыну руки. Никита уже взрослый парень – слышал, что Злата сказала. Но ошарашенным, к моему удивлению, не выглядит. Тянется ко мне и обнимает за шею. Господи, только бы не обделаться от эмоций! Их сейчас так много – того гляди, порвут мою кожу и выльются наружу, как водопад. – Никитушка… Все будет хорошо, – глажу его по горячим щекам.
– Спасибо, – шепчет Злата. – Спасибо тебе… Ты поможешь?
– Давай прямо сейчас поедем в больницу? Я смогу поговорить с врачом?
– А разве тебе не нужно обсудить все с женой? Ты минуту назад узнал о сыне и… – задыхается от волнения Злата.
– Я сам в состоянии решить, что мне делать, – отрезаю я. – Едем. А у нас впереди разговор, Злат. Ты же понимаешь? Потом… После врача.
– Я не против разговора. А сейчас поехали.
Глава 14
Никита.
– Злата, давай-ка выйдем через другую дверь, – озираясь по сторонам, предлагаю я.
Я не готов объясняться с Габи и подвергать больного сына опасности… Потом расскажу ей все. А, может, пока повременить с разговорами? Уверен, Габи затопит своим гневом все вокруг, когда узнает, что у меня есть сын.
– Боишься свою жену, Гончаров? – вздыхает Злата. – Понимаю…
– Что ты понимаешь, Злата? Сейчас не самое лучшее время для объяснений. Или ты хочешь концерта на бис?
– Нет, нет. Пошли, давай.
Прижимаю Никитушку и неуклюже поправляю на нем шапочку. Черт, я отец! Наверное, сегодня ночью я не усну от впечатлений. Сын, сын… Мой сын. Кровь и плоть, о которых она смолчала. Но об этом мы поговорим после. Нечаянная радость от новости о сыне сменяется волнением и нетерпением. Наверное, второго среди моих чувств больше. Я скорее хочу оказаться в больнице и услышать из первых уст, что мне предстоит пройти, чтобы спасти сына. Уверен, услышав историю о мальчике, Габи все поймет… Не будет устраивать скандалы, злится или болтать чепуху журналистам.
– Никита, а у тебя есть автокресло? – вырывает меня из задумчивости Злата.
– Да, в моей машине оно имеется по умолчанию. Не волнуйся.