Однако спустя не знаю сколько шотов вискаря я всё-таки проболтался. Грач тут же встрепенулся, расплылся в глумливой улыбке, сволочь.
— А-а, ну теперь ясно, какая там у тебя карта легла. Никто не забыт, ничто не забыто, да? Ну чё? Как? Рассказывай! Замутили уже?
— Да ничего и никак, — разозлился я.
Что хорошо, Грач всегда четко понимал, когда нужно остановиться, даже пьяный. И тут тоже сразу умолк.
Но дома, ночью, я, конечно, извелся весь.
Хотел принять контрастный душ, чтобы остыть и немного согнать хмель. Но снова представил её. Только теперь в моем воображении сегодняшний эпизод хаотично перемешался с тем, что было давно и с тем, чего вообще не было. И рука сама по себе потянулась к паху, и уже через несколько секунд тело как током прошило, еле на ногах устоял.
Но хоть и спустил пар, а всё равно не успокоился.
В мыслях я кипел от злости — так мне это всё не нравилось. Да вообще выбешивало. А вот телу, похоже, наоборот… И от этих метаний я уже с ума сходил.
А под утро пришла простая и прекрасная мысль: если чего-то очень хочется — надо просто это взять.
На следующий день я заявился туда с самого утра и сразу навел шороху. Сначала спустил собак на опоздавших. Затем взбодрил начальников всех служб и отделов. Ну а потом уволил двух девах, которые, сцепившись языками, торчали в коридоре. Я дважды прошел мимо них — дуры разулыбались, но как стояли трепались, так и продолжали. А на третий раз спросил, кто такие и из какого отдела.
— Из планово-экономического, — ответили в голос и снова улыбнулись.
— Сколько в отделе человек?
— Четверо.
— Теперь двое.
Хоть эти и попались под горячую руку, но, на самом деле, с этим слиянием сокращать придется половину местного штата, если не больше.
После обеда расхлябанная обстановка в конторе резко стала напряженной. Больше никто не слонялся по коридорам без дела, никто не смеялся, я даже потом курил все время в одиночестве, а утром в курилке было не протолкнуться.
За час до конца рабочего дня ко мне напросилась тетка из бухгалтерии.
— Тимур Сергеевич, мы очень рады, что вы выкупили наш завод. Мы надеемся, что вы вдохнете новую жизнь…
— Так, — пресек я ее излияния, — если есть что по делу — говорите четко и быстро. Если нет, — я указал на дверь.
Она захлопала глазами, пробормотала:
— Извините. Да, тут такое дело…
— Ну?
— Понимаете, завтра как бы десятилетие у нашего завода. Мы же думали, что всё… скоро закроемся. Решили напоследок в нашем буфете… ну… — Она так разволновалась, что стала спотыкаться на каждом слове. — Отметить, в общем, хотели… и заодно как бы попрощаться… столько ведь лет вместе… уже всё закупили…
Она замолкла и уставилась на меня с таким лицом, будто сейчас в обморок рухнет.
— И дальше-то что?
— Можно? Вы не будете возражать? Пожалуйста.
— Только после рабочего дня. И без сюрпризов.
— Конечно! Конечно! — сразу возрадовалась тетка. — Спасибо! Тимур Сергеевич, если вы почтите нас своим присутствием, мы все будем очень рады. Заодно познакомитесь с коллективом.
Разумеется, почту и познакомлюсь, мысленно ответил ей я. На самом деле, подумал, эта их гулянка очень даже кстати…
Она упорхнула, а я ещё поработал до половины седьмого. Затем спустился на второй этаж.
В тишине опустевшей конторы ещё издали различил её голос — по телефону она там, что ли, говорила? Но если и говорила, то когда я зашёл в кабинет, уже закончила. Просто сидела за столом, заставленным папками.
Увидев меня на пороге, она поздоровалась, конечно, но воззрилась то ли испуганно, то ли настороженно, то ли всё вместе. Впрочем, почти сразу взяла себя в руки. Ну это да, Марина всегда умела хорошо владеть собой, в этом ей точно равных нет.
— Что-то ты сегодня встречаешь меня не так эффектно, как вчера, — не удержался я.
— Хорошего помаленьку, — ответила она, глазом не моргнув.
Я еле сдержал усмешку, потом протянул ей лист бумаги и уже серьезно сказал:
— Вот список кандидатов на увольнение. Мне нужны должностные инструкции каждого из них. Подготовь до понедельника.
— Сделаю, — кивнула она как прилежная девочка.
Несколько секунд я смотрел ей в глаза, пытаясь понять, что у неё на уме. Взгляд она не отвела, но я видел — там будто что-то дрогнуло. Промелькнуло на миг что-то давнее, до боли знакомое, и тотчас отозвалось во мне, защемило у самого горла.
— До завтра, — сглотнув, бросил я.
— До свидания, — тихо отозвалась она.