К чему обманываться, в конце концов признала я, меня снова тянуло к нему, как будто семи лет разлуки и не было. Снова хотелось быть с ним. И даже мелькнула надежда: а вдруг это наш второй шанс? Нет, это, конечно, глупости. Я даже не знаю, свободен ли он. Вдруг у него есть жена, семья? Эта мысль была неприятна, но ведь, скорее всего, так и есть.
«Но он так смотрел на меня вчера…» — не унималась надежда.
И что с того? Он ведь мужчина. Это ещё ничего не значит.
Вот так, мысленно споря сама с собой, я дошла до трехэтажного офисного здания, которое стояло особняком на огромной территории завода. На проходной отметилась, взяла ключи от кабинета. Люды ещё не было, она всегда приходила в последний момент, а то и с небольшим опозданием.
В начале десятого она влетела в кадры вся в слезах.
— Этот наш новый… владелец… Тимур… как там его… — всхлипывала она.
— Сергеевич, — на автомате добавила я.
— Обругал меня всячески… как школьницу.
— За что?
— За опоздание. Я задержалась всего на пару минут. Я что, виновата, что на плотине пробки? — Люда промокнула салфеткой глаза, принялась стирать потекшую тушь. — Вот же зверь. И хамло! Сказал, представляешь, что если я ещё раз хоть на секунду опоздаю — вылечу вон. Отчитал меня прямо на проходной, при охране, как двоечницу.
К обеду половина коллег выла и проклинала Тимура. Жалобы на то, что он с самого утра кошмарит весь офис, сыпались со всех сторон. Ульяну, свою секретаршу, он обругал за посторонний разговор по телефону. Даже наш благодушный начальник, Михаил Андреевич, после собрания у него пришёл весь в растрепанных чувствах и грозился, что терпеть от какого-то мальчишки такого отношения не станет, лучше уж уволится сам. Чуть позже. А когда я зашла к нему и заикнулась про характеристику, которую он обещал мне ещё в понедельник, он выкатил глаза и замахал на меня руками.
— Что ты, что ты! Её надо подписывать у Шергина. А он так лютует сегодня, что я к нему ни за что не сунусь.
— Но мне очень надо!
— Ну не могу я. После его планерки у меня давление знаешь как подскочило, до сих пор затылок ломит и в глазах темно. А ты подойди сама. Что? Вы же вроде знакомы.
Знакомы, да… Но разве ему объяснишь, что мне у Тимура что-то просить в сто крат страшнее и тяжелее. Тем не менее я распечатала характеристику и поднялась в приемную. А что делать?
Ульяна, обычно улыбчивая и вся какая-то порхающая, сегодня сидела прямая как кол с самым скорбным выражением лица.
— Можно к нему? — спросила я её, кивнув на массивную дверь из тёмного дерева, на которой сияла золотом табличка с именем прошлого директора.
— Вряд ли, — буркнула она. — Он вообще не в адеквате сейчас. Главбухша только что от него в истерике выскочила. А положите в папку на подпись свою бумагу. Он потом заберет и подпишет вместе с другими.
Ну уж нет. Ульяна наверняка сунет свой нос и прочитает, что это за бумага. И как пить дать начнет выспрашивать, какой такой суд мне грозит, обсуждать, сплетничать. А я при одной лишь мысли, что здесь кто-то узнает о моей ситуации, холодела от ужаса. Тимур тоже, конечно, и прочтет, и узнает, и мне от этого делалось дурно. Но тут уж ничего не попишешь. Да и он, по крайней мере, никому ничего не расскажет.
— Нет, это срочно, я не могу ждать, — покачала я головой, прижимая листок текстом к груди, будто боясь, что секретарша могла подглядеть.
— Хорошо, — нехотя согласилась Ульяна и нажала на телефоне какую-то кнопку.
— Да! — рявкнул Тимур зло.
— Тимур Сергеевич, — дрожащим голосом затараторила Ульяна, — к вам…
— Я занят! — и отключился.
— Ну вот, я же сказала, — обиделась на меня секретарша, и я, помявшись, пошла обратно к себе.
Да, Тимур и впрямь свирепствовал: помимо того, что довел до истерики главбуха, он поднял на уши всю бухгалтерию, затребовав у них отчетность за минувший год. Устроил аутодафе коммерсантам, разнес начальника экономистов, кого-то подловил в курилке и тоже сильно испортил настроение.
После обеда к нам пришли ещё две девчонки из планового отдела и обе уливались слезами.
— Мы просто вышли из кабинета и попались ему в коридоре, — рыдали они. — И он нас уволил! Ни за что! Так ведь нельзя!
Для всех сегодняшний четверг стал шоковым. Кроме меня. Если честно, ничего другого я от него и не ожидала. Меня, наоборот, удивлял предыдущий директор, который сквозь пальцы смотрел на повальное безделье. И я ничуть не сомневалась, что Тимур у себя подобное терпеть не станет.
Он, по слухам, как смерч врывался то в один отдел, то в другой, наводя везде тихий ужас. Только наш почему-то обошёл вниманием.