Сейчас я пока снимала комнату посуточно и активно искала достойные варианты. Собственно, хороших предложений хватало. Но ведь надо найти кого-то надежного, кто не купится на деньги Тихановича, не выселит меня под благовидным предлогом в последний момент. Только как заранее узнаешь? Та квартирная хозяйка тоже вон внушала доверие.
В любом случае нужно как-то собраться. И без того вчера полночи проревела…
А потом я припомнила, как разрыдалась перед Тимуром, и это окончательно подорвало синапсы. Какой уж тут сон?
За эту истерику было, конечно, немного неудобно, потому что он — последний человек, перед кем мне хотелось бы предстать ноющей и беспомощной. Но по большому счету это такая ерунда. Да и Тимур отнесся, вроде как, по-человечески. Даже удивительно, откуда в нем вдруг взялось сострадание. Ещё и после визита Тихановича. Хотя… действительно ли это сострадание — большой вопрос. Может, ему опять приспичило "снять напряжение" и опять лень ухаживать.
Вчера, когда я, немного успокоившись, сообразила, что он меня обнимает, да ещё и целует в макушку, ошарашенно отпрянула от него. Тимур снова потянулся ко мне, но я отступила и, кажется, попросила не трогать меня. Он предложил подвезти, ещё что-то говорил, пытался взять за руку, но я уклонялась, вырывалась и все его предложения категорически отметала.
В конце концов Тимур ушёл. Вроде даже не особо разозлился, но с ним ни в чем нельзя быть уверенной. Он ведь вечно одной рукой поддерживает, второй — бьет. Может, в понедельник он ещё припомнит мне то, что я его отвергла.
Все выходные я искала квартиру, но больше смотрела не на обстановку, а на хозяев, пытаясь понять, что за человек. Выглядела, наверное, как идиотка. Все мне казались какими-то неблагонадежными. Или это со мной уже что-то не то, и я на воду дую?
В конце концов, сняла студию у какого-то хипстера, который сообщил, что на днях улетает в Индию.
В понедельник я приехала на работу пораньше, чтобы разгрести то, что так и не сделала в пятницу. Едва покончила с карточками, как Михаил Андреевич прислал нам с Людой новое задание — обновить номенклатуру дел.
Люда тотчас заныла, что ничего не успевает, я же, наоборот, схватилась за него, как за соломинку. Чем больше работы — тем меньше остается времени на личные переживания, проверено.
Почти до обеда я возилась с бумагами, сверяла, подшивала, составляла описи, и вполне получалось ни о чем не думать. Потом обнаружила, что расчетчики поголовно не ознакомлены с инструкцией по технике безопасности.
Я поднялась на четвертый этаж, но подойдя к двери, услышала свою фамилию и замерла. Кто-то спросил:
— Филатова? Это которая новая кадровичка? Это она снималась в порно? Чё, серьёзно? Офигеть! А где посмотреть?
С пылающим лицом, словно мне надавали пощечин, я вошла к расчетчикам. Все сразу смущенно замолкли, потупили глаза, в кабинете воцарилась тишина. Ничего, как только я выйду, они оживятся ещё больше. Раньше я бы, наверное, и войти к ним не смогла после такого, вообще сразу бы уволилась, но, оказывается, человек и правда то ли ко всему привыкает, то ли от постоянных ударов деревенеет и мало на что реагирует.
Вот и я, похоже, одеревенела. Нет, мне было, конечно, не по себе. Стыдно стало и противно. И умом я понимала, как это всё ужасно. Теперь ещё и здесь «прославилась». Но того дикого панического страха, как тогда, когда получила письмо от шантажиста, даже близко не ощущала. Тогда была беда, сейчас — пусть и большая, но неприятность.
Я не знала, кто именно из пяти расчетчиков это сказал, поэтому обратилась в общем:
— Да. Снималась. А ещё угоняла машину у криминального авторитета, скрывалась от бандитов в горах, тонула в море, горела в огне. Вот такая у меня была насыщенная и задорная юность. А теперь мне нужны ваши подписи вот в этих документах.
Но когда вышла от них, меня всё-таки потряхивало. Господи, да когда уже это всё закончится?
Однако не только расчетчики обо мне сплетничали. В коридорах и на лестнице я то и дело ловила убегающие взгляды коллег — до этого, видимо, просто не обращала внимания. Вернувшись в кадры, присмотрелась и к Люде. Та тоже косилась на меня с каким-то подтекстом.
— И до тебя, гляжу, слухи дошли?
— Ну да… все об этом сегодня говорят. Ульяна, секретарша, с кем-то из бухгалтерии в пятницу гуляла. И рассказала девчонкам по секрету, что какой-то министр приходил к Шергину, а тот его за шкирку вышвырнул. И тот орал на всю приемную, что ты порноактриса. Это неправда?