Откидываюсь на спинку дивана и выдуваю сизое облако в ее надушенные волосы:
— Чего ты хочешь, Ким?
— Хочу пошалить, — низко мурлычет, ерзая раскрытой промежностью на моем паху.
У нас с Кимберли всегда был хороший секс: добротный и качественный трах без ограничения в фантазиях. Единственными ее условиями были не слишком портить прическу и не оставлять синяки и засосы на теле. Последнего я, кстати, никогда не понимал: она же все равно фотошопит каждый свой снимок.
Ким пробирается мне под футболку и зажимает мягкими пальцами соски. За время, что мы были вместе, она изучила мои чувствительные зоны — волна крови быстро приливает к паху, заставляя член твердеть. Кимберли чувствует это и, похотливо облизав губы, издает глубокий эротичный звук.
В рамках нашего делового союза мы трахались раза три, поэтому нет причин не сделать этого в четвертый раз, тем более что у меня стоит. Но, вместо этого, приклеиваю сигарету в уголок рта и, придерживая Ким за плечи обеими руками, встаю с дивана.
— Уже поздно, Кимберли. — сообщаю, вдавливая окурок в стоящую на подоконнике пепельницу. — Тебе пора.
Если ее и задел мой незавуалированный отказ, то она не подает вида. Поправляет юбку и гордо шагает на кухню, стягивая с барной стойки свой брендовый клатч.
— Дай мне знать, если передумаешь по поводу вечера, Финн. — говорит, поправляя волосы перед зеркалом. — Мне нужно время, чтобы подготовить Тони.
Киваю и взмахиваю рукой ей на прощанье. Я уже решил, что буду на этом вечере, но пока не считаю нужным сообщать ей об этом. Тони должна быть там.
глава 9
Финн
Достать приглашение на парфюмерное мероприятие оказалось проще, чем я думал — оказывается, оно уже давно лежит на столе у моего секретаря. Не знаю что это: отголоски скандального золотого прошлого или заслуга четырехлетнего трудоголизма, но меня приглашают почти на все громкие светские события Лос-Анджелеса. Я не обольщаюсь на этот счет. Для организаторов мое присутствие не более, чем еще один статусный атрибут праздника, вроде логотипа элитного алкоголя, мелькающего на заднем плане в фотоотчетах.
От Кимберли я знаю, что Тони будет там. Я рад этому и не рад одновременно — та Тони, что я знал, избегала толпы и глянца. Каждый раз, когда Ким организовывала очередную пати у бассейна с диджеем, подружками в бикини и пенным шампанским, она оставалась в своей комнате. Мне всегда было интересно, что она делает за закрытыми дверями: смотрит в ноутбук, читает книгу или, может быть, рисует.
Но Тони идет. Лишнее напоминание о том, что все изменилось. Но, по крайней мере, это на руку моему плану заполучить ее в свою постель.
К месту проведения мероприятия я намеренно прибываю на час позже назначенного: гости к этому времени уже под завязку залиты халявным шампанским и не стремятся поболтать на входе. Среди какофонии клубных хитов, звона фужеров и пустых разговоров, чувствую ее. Что она где-то в зале, стоит с бокалом в руке, возможно, улыбается кому-то.
Ищу ее глазами и нахожу почти сразу же. Тони стоит в компании Ким, в длинном платье цвета мерло с открытой спиной, изящно перетянутой тесемками. Сердце сбивается с размеренного ритма, пока я вбираю глазами ее совершенство — горделивую осанку, заостренный выступ лопаток и изящный изгиб поясницы. На этом празднике она словно золотая статуэтка Оскар в окружении наспех вырубленных фигурок деревянных божков — привлекает внимание каждого.
Глубоко вздыхаю, чтобы подавить растущее жжение в груди, и шагаю вперед. Высокая стройная фигура тянет меня к себе, как путеводный маяк заблудшего мореплавателя.
Ким замечает меня почти сразу: в идеальных чертах мелькают удивление вперемешку с радостью. Машет рукой и звонко восклицает:
— Финн здесь!
Тони не оборачивается, но я вижу, как напрягаются ее плечи. Застываю за ее спиной, потому что не могу оторвать взгляд от карамельных капель родинок, разбросанных по гладкой коже. Желание прикоснуться к каждой почти мучительно, поэтому я засовываю руки в карманы брюк и обхожу ее.
— Ты все-таки пришел! Почему не предупредил, малыш? — щебечет Ким, на несколько секунд приклеиваясь к моей щеке.
Машинально стираю пальцами розовую липкость и вопросительно смотрю на нее, красноречиво телеграфируя взглядом: «Ты переигрываешь»
Кимберли не замечает или делает вид, что не замечает моего молчаливого посыла, и прижимается ко мне всем телом так, что я уверен — на рукаве смокинга останется мерцающий масляный след. Глаза тут же слепят молнии фотокамер. Вездесущие папарацци знают свою работу.