— Почему?
Я не могу ему ответить. Потому что между нами не та ситуация, чтобы безнаказанно очистить свою совесть и сказать, что он нравится мне. Что я влюблена в него до дрожи в коленях, и что для меня он недостижимое лицо с экрана, которое по какому-то удивительному стечению обстоятельств почти каждый день появляется у нас в доме.
Поэтому я говорю ему лишь часть правды:
— Я не слишком сильна в общении в противоположным полом. Да и вообще в общении. Я не Ким, как ты, конечно, успел заметить.
Финн игнорирует мое замечание и продолжает односторонний допрос.
— У тебя никогда не было парня?
Мотаю головой.
— Не было.
Эти слова даются непросто, потому что все мои сверстницы с четырнадцати лет встречаются с парнями, да и, сколько себя помню, под окнами Кимберли вечно ошивались толпы поклонников, а у меня не было никого. Я никогда не была на свидании, и даже свою единственную валентинку получила в пятом классе от соседа по парте.
В темноте слышится шаркающий звук: темный силуэт отрывается от барной стойки и направляется ко мне.
Затаиваю дыхание, как если бы это могло унять тяжелые удары сердца, пульсирующие в грудной клетке. Бесполезно. Уверена, Финн тоже их слышит.
— Это все объясняет. — разносится над моей головой.
— Объясняет что? — почти шепчу я, заглядывая в устремленные на меня глаза.
Низкий вибрирующий звук его голоса густым нектаром проникает в уши, растекаясь по телу странной негой:
— Почему ты так смотришь на меня.
Я не успеваю спросить, как я смотрю на него, потому что ладонь Финна ложится на мои скулы и подтягивает к своему лицу, так что мы делим один глоток воздух на двоих:
— Какого черта ты смотришь на меня так, словно хочешь сожрать, Тони? — хрипит близко к коже, и в следующее мгновение я чувствую влажное давление на своих губах.
Мои ноги слабеют, и Финн успевает поймать меня за талию, второй рукой толкая затылок к себе. Его дыхание во мне, жаркий язык между приоткрытыми губами, с ушах — глухой стон. Я не понимаю, кому он принадлежит, потому что земля ускользает из-под ног, и я цепляюсь за плечи Финна как за единственное, что может меня удержать.
— Это твой первый поцелуй, так ведь? — требовательный вопрос на моей щеке.
Я успеваю кивнуть, прежде чем мои губы снова запечатываются страстным клеймом его рта. Через каждое нервное окончание простреливает искра, отдаваясь внизу живота эхом огненного взрыва.
— У меня кружится голова, — успеваю пролепетать, когда на секунду отстраняюсь, чтобы глотнуть воздух. — И тело горит.
— Так и должно быть, — шепчет Финн, проводя большим пальцем за моей ушной раковиной. Он тяжело дышит, пока смотрит на меня, вдавливая каждый вдох мне в грудь, и через тонкую ткань футболки, я чувствую прикосновение его затвердевшего паха. Я не до такой степени невинна, чтобы не знать, что такое мужская эрекция, но мне кажется совершенно невероятным, что я послужила этому причиной.
Осмелев, запускаю ладони в его растрепанные волосы, про себя отмечая, что они и, правда, жесткие. В ответ рука, удерживающая мою талию, скользит вниз, туда, где задравшаяся футболка оголяет прикрытые трусиками бедра, и жадно стискивает ягодицы. От соприкосновения жесткости ладони с пылающей кожей, из меня вырывается протяжный стон, и в тот же миг, как по сигналу, ладонь вновь возвращается на мою талию.
— Перестань издавать эти звуки, — хрипит Финн, уперевшись головой в мой лоб. — Я же, блядь, не железный.
Мы тяжело дышим, глядя друг в другу в глаза, словно ведем немую беседу. Затем Финн кладет тяжелые ладони мне на плечи и отодвигает назад, насколько позволяет длина его рук.
— Иди спать, Тони. — говорит будто раздраженно. — Это просто поцелуй. Как сказала твоя сестра, первый раз лучше со мной, чем в ржавой колымаге твоих одноклассников.
Мое лицо пылает в огне сумасшествия и страсти, но упоминание Ким, словно ледяная струя из шланга, опрокидывает меня на землю. Я самый ужасный человек на земле. Целовалась с парнем своей сестры, даже на секунду не подумав о ней. Не подумав, что поступаю плохо. Отдалась порыву словно животное. Финн парень и он выпил, а о чем думала я?
Чувствуя, как в к глазам подкатывают слезы стыда и осознания собственной аморальности, избавляюсь от рук на своих плечах и уношусь в комнату, оставив Финна одиноко стоять посреди кухни.
глава 4
Я не сплю всю ночь, прислушиваясь к каждому шороху в доме. Кимберли возвращается под утро: несмотря на то, что она старается не шуметь, я слышу, как скрипит дверь в комнате напротив. В которой спит Финн. Интересно, он проснется? Поцелует ее после того, как целовал меня? Хотя, возможно, он даже не вспомнит о том, что было. Вдруг он был пьян сильнее, чем выглядел.