Те замирают возле забора, спрашивая, все ли со мной в порядке. Уверяю, поспешно прощаясь. Пара переглядывается, но все же идёт дальше.
Наконец заканчиваю с тропинкой, убираю лопату в дом, по пути захватив наушники. Снова включаю первую попавшуюся песню, уже выходя обратно.
Пробегаю привычный маршрут, нынче увидев лишь пару знакомых в парке. Несколько раз торможу, сбивая собственный ритм, нарушая дыхание, желая до последнего не соглашаться со строчкой "This is making me alive" [Это делает меня живым] в песне "Feel It", что на репите вторит Микеле Морроне. Ухожу домой, привожу себя в порядок, уезжаю на работу.
Киваю сотрудникам, захожу в отдел, молча прохожу к себе, пытаясь не останавливаться возле пустого кресла с женской сумкой на нём. Это не моё дело, где она. Может, ну, тошнит? Логично? Вполне.
Только зачем-то оставляю дверь открытой, медленно раздеваясь, словно ожидая, когда она сядет за свой стол, боясь, что с ней может быть что-то не так. Волнуясь за эту девчонку, что только что выпрыгнула из моего сна…
Ау, совесть, ау!? Перед сыном совсем не стыдно? Точно, свихнулся. Что это? Последствия пережитого "стресса"? Меня так подкосила новость? Может, уже начал седеть? Да-да, тело как раз заломило…
Фыркаю, наконец увидев её. Ричи падает на кресло, потянувшись и тут же зевнув, потирая ладонью шею, немного массируя ту следом. Кто-то определенно не выспался. Почему?
Вздрагиваю от зычного голоса самого проницательного сотрудника:
— Андрей Константинович, можно?
Мотаю головой, закрывая дверь перед Лёниным носом. К чёрту, я не в себе. Лучше так, чем на кого-то сорваться. И пусть это едва ли произойдёт, пусть я никогда себе не позволял ничего подобного, но…
Включаю компьютер, запускаю рабочий день. Просматриваю почту, раз от разу возвращаясь к тому письму, с которого всё началось.
Почему она вообще перепутала? Я бы не знал сейчас ни о чём. Не думал бы ни о ней, ни о её ребенке, ни о собственном сыне, будь он не ладен.
Перерываю портал, впервые за много лет вчитываясь в рабочую болталку. Даже присоединяюсь к корпоративным поздравлениям, всё равно не запомнив, у кого именно там день рождения. Тяну до последнего, но всё же открываю задачу, что делегировал вчера ей. Её аватар мигает зеленым огоньком, а диалоги показывают одно непрочитанное сообщение.
Открываю:
9.15 Буричева М.А.: Андрей Константинович, доброе утро. К Вам можно?
10:57 Я: Нет.
Тут же получаю ответ:
10:58 Буричева М.А.: Это по задаче, Вы говорили, что я могу спрашивать.
Печатаю и стираю, снова печатаю и стираю…
11:00 Я: Нет, продолжим после Нового Года. Пока закончи с текущим периодом.
Выходит правдоподобно… А по правде что? А по правде я хочу взять день тишины, будто решаясь на выбор. Только что выбирать? Что я выберу между сыном, его будущей семьёй и хрупким шансом вспомнить, каково это, когда тебе лгут люди, которых ты когда-то любил?
Слишком много нервов из-за очевидного, разве нет?
11:03 Буричева М.А.: По личному вопросу тоже не пустите?
11:05 Я: Нет.
11:05 Буричева М.А.: Вы сердитесь?
11:07 Я: С чего бы?
Прежде, чем наберет сообщение, дополняю:
11:07 Я: Прекрати и занимайся своими обязанностями.
Только ответа не следует, вместо него лишь стук в дверь и просьба пустить:
— Андрей Константинович, простите, я могу войти?
Ричи-Ричи-Ричи, лучше бы не входила… Кстати, да, почему "Ричи"?
___
* Отсылка к стихотворению И.Бродского "Не выходи из комнаты, не совершай ошибку"
Глава 19 — вопрос о до сих пор невыясненном
Мария.
Всегда сложно решиться объяснять, доказывать что-то по сути совершенно чужому человеку. Даже если этот человек — мой начальник, даже если он так "странно" себя вел. Почему я так трушу? Даже если я ошиблась, наверное, лучше всё же спросить и разрешить всё с самого начала, пока всё окончательно не запуталось? Верно? Наверное, да.
Потому встаю с рабочего места, сжимаю кулаки и медленно выдыхаю три раза. Стараюсь не обращать внимания на замерших парней, долетаю до двери А.К… Стучусь и пытаюсь что-то произнести.
В голове — пустошь, словно выжженная земля. Ни одной заранее подготовленной фразы. Одно что, готовилась пол ночи, думая, как правильно начать, спросить, сказать, да вообще оправдаться…
А зачем оправдываться? Хотя бы за тем, что он отец Яна, и всё и правда дальше будет намного сложнее.
Не сразу понимаю, что он ответил. Дёргаю ручку, аккуратно захожу внутрь.
Он молча кивает на стул напротив него, тут же отворачиваясь к экрану.
— Здравствуйте.
Кивнул. Стены давят тишиной и едва слышным жужжанием процессора, начиная тягуче сжиматься неловкостью. Мне точно это надо? Вот, прям надо, да?
— Андрей Константинович… — Сажусь на стул, немного подвигаю ножки, пытаясь улыбнуться.
— Ты хотела что-то? — Не отрывает взгляд от монитора.
— Я думаю, между нами возникло недопонимание…
Хмурит брови на миг.
— И Вы, наверное, не так…
Обрывает, резко взглянув.
— Ричи, это личное?
От его вопроса теряюсь, наконец натянув улыбку.
— Ну, наверное…
— Который сейчас час?
— 11-ый?
Кивнул, не отводя голубых глаз с моего лица… И лучше бы в экран смотрел, мне и без того хочется провалиться сквозь землю.
— Верно. Что мы делаем тут? — Обводит взглядом свой кабинет, и готова поклясться, эта интонация предназначена для маленького, глупенького ребенка.
— Сидим?
Помотал головой, немного улыбнувшись.
— Работаем.
Проглатываю ком, начиная понимать, куда ведёт.
— Второй раз могу не повторять?
Кивнула.
— Вы не хотите…
Зачем-то жмурится и сцепляет руки перед собой, тут же потирая переносицу, шумно выдохнув при этом. Через миг переводит взгляд на меня, прошептав:
— Ричи, хорошо.
— Ммм?
Более громко:
— Хочешь обсудить всё?
— Да, я… Вы не так…
Поднимает указательный, прося помолчать.
— Вечером, окей? Сейчас, прошу, иди работай.
— Вы заняты?
Заметила как скривил губы.
— Можно и так сказать.
Мне хотелось решить всё одним разговором, чтобы больше никогда не натыкаться на всю эту ерунду, не вспоминать об этом. Но приходится вставать и идти к себе.
Ребята начинают шептаться, как только за мной закрывается дверь. Долетаю на негнущихся к своему месту, и лишь упав к компьютеру, начинаю нормально дышать, словно развязав в груди тугой узел, откуда-то там появившийся. Почему мне хочется разреветься? Что это за несбывшиеся надежды?
— Эй, Машка, ты чего? Ревёшь что ли!? — Начинает Лёня.
Перестаю сутулиться, убирая ладошки с лица.
— Нет. Даже не думала.
— Он тебя довёл? Ричи, эй… — Вмешивается Макс.
— Давай ему стулом дверь подопрём? — Пытается шутить Толя, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию.
Отмахиваюсь, заставляя себя взяться за мышку и начать наконец… Как он сказал? " Работать ".
Открываю скайп, натыкаюсь на гору непрочитанных. Пытаюсь вникнуть в первый открывшийся диалог и, да конь троянский, не могу!
Меня не покидает чувство, что Андрей Константинович… сейчас бесится, хотя внешне был совершенно спокоен. И если раньше во мне жила хоть какая-то надежда, что он примет Ксюшку, то сейчас я откровенно начинаю бояться… Бояться, что всё испорчу.
Вопрос, как не испортить?
— Мария Алексеевна, Вы тут? — Врывается женский голос сквозь динамики не надетых наушников. Делаю тише, нацепляю на голову, возвращаясь к "работе".
— Да, прошу прощения, что у Вас?
Снова пытаюсь вникнуть в проблему, объясняя порой элементарный вещи. У кого-то что-то сбоит, не работает, лагает, зависает, стирается, удаляется и…