В цель.
Сажусь в машину, плавно довожу дверь, щелкнувшую тут же замком, наклоняюсь на спинку сиденья, закрывая ненадолго глаза. Игнорирую стандартные вопросы от Жили.
Тут же оказываюсь в сегодняшнем дне, буквально за пару часов до этой поездки. Я же не мог не позвонить сыну, да? Верно? Так тяжело было дотерпеть до вечера и не спросить его напрямую прежде, чем услышать её ответ? Конечно.
Ян взял трубку только на второй раз, лениво зевнув приветствием.
— Пап, честное слово, пары отменили!
— Я вроде не о том.
— Да? — Снова зевает. — А чего тогда? Слушай, ты не приедешь на днях? Продукты заканчиваются…
Пропускаю мимо ушей почти всё.
— Ты же сам на Новый Год хотел ко мне.
— О, блин, точно… Так скоро уже, да?
— Сегодня 28, если вдруг потерялся. — Уточняю, рассматривая потолок, пытаясь заставить себя относиться ко всему немного спокойнее. — Всё в силе?
Тот вскочил с кровати, говоря уже намного бодрее.
— Да! Да… мы там…
— Твоя девушка за?
— Конечно! — Радуется, нисколько не растерявшись. — Тебе она понравится, пап, правда!
Охотно верю. Она мне уже понравилась, что уж тут.
— И как Ричи на это согласилась?
Вслушиваюсь в повисшую паузу, через пару минут проверив сигнал. Наконец Ян вспоминает, что стоило бы что-то ответить.
— Ты в курсе? Она… рассказала?
— Не совсем.
— Пап, только не злись, не ругайся, ладно!?
— Да я вроде не думал.
— Правда?
Не совсем.
— Пап, блииин, давай поговорим 30-ого? Я её приведу… Ты только не злись, хорошо? Я всё расскажу, обещаю…
Заставляю себя согласиться.
— Мы тогда все втроём с ночевой, ага? Вы ж всё равно не работаете 31-ого? Или Ричи дежурит?
— Уже нет.
— Во, супер! Всё, тогда договорились…
И прежде чем положить трубку, быстро кидает вместо прощания:
— Пап, можешь десятку кинуть? Я потом отдам, честно…
— Хватит?
— Да… мне ж не пожрать, просто на подарок…
— Подарок?
— Эт я ляпнул… забей. Кинь на карту, ок? Пока.
Кажется, как-то так прошёл разговор. И сейчас, спустя эти чертовы три часа, я пытаюсь понять, почему она уверяет меня в обратном. Ради чего ей это? Почему все пазлы никак не сойдутся воедино, резонируя именно на ней? И самое интересное, почему я хотел бы ей верить. За этот вечер ни разу не поймал её на слишком очевидной лжи, что была бы видна, как тогда — с портмоне.
И либо она великая актриса, зачем-то практикующая на мне свой талант, либо я окончательно одурманен.
Но… мне хочется, чтобы всё сказанное было правдой.
Её ладонь вдруг касается моего лба, заставляя вспомнить, что все эти пару минут моих терзаний Ричи была рядом.
Ловлю ее руку, опуская вниз и не сразу расцепив пальцы, пытаясь отстраниться от её миниатюрной ладошки.
— Простите… Мне кажется, у Вас температура.
Посмотрел, едва разглядев беспокойство напротив.
— Это исключено. Я не болею.
— Никогда? Все рано или поздно…
— Никогда, Ричи.
Сжимает губы, быстро отвернувшись к окну.
Вспоминаю, что стоит отвезти её наконец-то домой. В конце концов, сам же заставил сесть в машину. Хотя, отказываться от предложения было все-таки странно. На улице минус тридцать, какие еще автобусы? Половина здешнего автопарка явно же в такой мороз на ремонте.
Но мать вашу, как же правдоподобно она злится, не получая от меня нужного результата, не получив нескрываемой веры её словам!
И мне бы хотелось, чтобы эта искорка не зажглась. Хотелось бы свято верить в факты и не сомневаться ни на секунду. Вышло иное — чувствую, как в одной из пещер под снегопадом других эмоций, родилась она — на-деж-да.
Хрупкая, едва заметная, малюсенькая, но обещающая слишком многое одним своим существованием.
И самое страшное, что лелеет её искра, о существовании которой я и забыл вовсе. Искра, заставившая смотреть на очертания губ, на трепет ресниц, на смену эмоций и даже просто… засматриваться, считая именно эту девушку до ужаса милой.
Каковы последствия этого? Мне 37, не поздно ли отдавать разум на эшафот?
Надеюсь, обе скоро погаснут.
Глава 21 — тот самый подарок в деревянной шкатулке
Мария.
Нисколько не удивилась, встретив у порога чужие кроссовки. Тихонько ушла к себе, пытаясь весь вечер не выходить из комнаты. К счастью, никто не пробовал меня даже позвать, хоть гул на кухне стоял жуткий.
Не понимаю, почему так сложно поверить… Не понимаю, какого коня он так улыбался… Но еще больше не могу понять то, почему, даже выслушав всё, он ведет себя… по-джентльменски? О, если бы я верила в благородство.
Зачем меня подвозить? Может, лучше просто поверить и вернуть всё на круги своя? Как его убедить…
Да конь с ним! Хочет — пусть дальше сочиняет не пойми что, а я… а я посмеюсь над ним в Новый Год! Ни за что больше не стану оправдываться. В конце концов, надеюсь, он не глуп и не устроит скандал, наконец поняв все… А если устроит?
Боже, я окончательно запуталась.
И дернуло же температуру проверить! Что со мной вообще? Это немыслимо — руки тянуть к постороннему мужику… даже если он так странно замер… даже если я пыталась его убедить… даже если мы (о, потираю руками загоревшие щеки) целовались.
Всю ночь волновалась, прогоняя наш диалог по кругу и думая, правильно ли я поступаю.
Под утро поняла лишь то, что толком сама ничего не объяснила, просто поставив его перед фактом. Никаких дополнительных данных…
Но все равно второй раз я на это не решусь.
Встретила Яна на кухне, желание завтракать тут же пропало. Постаралась, пока не заметил, быстро юркнуть обратно, но уже поздно.
— Ричмонд! — Голая спина выныривает из-за дверцы холодильника. — Ты топаешь, как слон!
Фыркнула, огибая его, направляясь хотя бы за кружкой. Тот кивнул в сторону отчего-то заполненных полок и произнес:
— Будешь что-нибудь?
Оценила ограбленный магазин.
— В честь чего такое богатство?
Улыбнулся, стаскивая пару йогуртов. Хрустнул ими, проходя к столу. Зажгла чайник, следом садясь напротив него.
— Что?
Опять одарил улыбкой и поставил второй йогурт напротив меня… Повторила, чувствуя неладное.
— Что?
Заулыбался пуще прежнего, заставляя от этого нахального кота отводить взгляд, разглядывая сахарницу.
— Ричи, ты крутышка!
Обомлела, посмотрев в его отцовские глаза.
— Ты с папой поговорила, да?
Стоп…
— Он вчера звонил, сказал, что в курсе Ксюшки, прикинь… Ты растрепала?
— Стоп, погоди, нет!
Только он уже вскочил за ложками, наконец вспомнив о них. Вернулся обратно.
— Нет? Он вроде сказал, что ты…
— Ну, нет, про Ксюшу я точно не…
Оборвал, отсвечивая улыбкой.
— Да пофиг! Короче, он в курсе и вроде не злится, как у тебя это получилось?
Пожала плечами, не найдя ответ. Не злится? Может, он всё понял? Как-то же узнал про беременность, вдруг он всё-таки ясновидящий… Нервно хихикнула. Ерунда какая.
— Вы созванивались?
— Да, он позвонил спросить, всё ли в силе на Новый Год. — Ян восторженно замолчал, будто сейчас должны загреметь фанфары… Да, конечно, в 6-ь утра в многоэтажке. — И… Та-да-да-дам!
Отбил дробь пальцами по столешнице.
— Мы с 30-ого тусим у него!
"Тададам" не случилось… Сглотнула.
— Рич, ты чего? У папы дом крутой.
Кивнула, особо не осмыслив.
— Мне обязательно туда ехать? 30-ого? Я дежурю…
— Не дежуришь, я спрашивал. — Заулыбался победителем.
— Да?
Зарылась пальцами в волосах. Потёрла лицо… Только после этого смогла соображать.
— Когда вы говорили?
— Утром… ну, днём… Часа в три где-то.
Опять же… почему днём? Как он мог что-то "понять"? Если говорили мы вечером… Ерунда начинает накаляться.
— Ян, что конкретно он сказал?
Тот открыл йогурт, пожав плечами.
— Ты думаешь, я помню? Сказал, что в курсе всего. Спросил, согласна ли Ксюша ехать… Что-то ещё спрашивал…