Подхожу к дороге ровно в тот миг, как колеса небольшого радиуса начинают притормаживать, окончательно остановившись возле меня.
Пропускаю мимо участившееся биение сердца, до сих пор верящее во что-то. Открываю заднюю пассажирскую дверь, ровно тогда, когда с противоположной стороны выглядывает Ян и, не пряча улыбку до ушей, начинает тараторить…
Только поздно… В моей голове уже лишь гул его голоса, заевший мотив "jingle bells" и Сэм Смит повторяет всё ту же песню:
"Tell me is this where I give it all up?"*
[Скажи мне, неужели здесь всё закончится?]
Ричи опирается на предложенную руку, выныривая из машины. Тут же убирает ладонь, пряча от меня взгляд… и… всё. Их двое. Точка.
На что я там, кстати, надеялся?
--
* Sam Smith — "Writing's on the Wall"
Глава 24 — не самый удачный подарок
Мария.
Паника отступает только, когда открывается дверь. Рука сама метнулась, вцепившись в протянутую ледяную ладонь, вытащившую меня наружу.
Мне казалось, что из этого давления не выбраться… Казалось на крошечное мгновение, что шансов нет. Снова. Как тогда… В чужой машине, что стоит сейчас по левую руку, и еще в десятках разных авто, только несколько лет назад.
Впервые хочется броситься на шею, но приходится прятать застывшие на ресницах слезы.
Страх отступил, кажется, никто ничего не заметил… даже Ян, хотя он никогда и не видел.
Машина позади отъехала, оставляя меня одну напротив мужчины, из-за которого это всё снова случилось. Снова! Это немыслимо. Второй раз за столь короткое время… Мне точно стоит его избегать.
Но вместо того — мы вдруг говорим, хотя сами не замечаем сути сквозь мотивы рождественских мелодий.
— Куда он?
— За Ксюшей… они… — А что они, кстати? — Уехали за подарком. Ей позвонили и попросили забрать что-то именно сейчас… Ян подвез меня и…
Он уже не слышит, направляясь к огромному дому, тенью стоящему среди сугробов. Кажется, там второй свет и следом второй этаж… Кажется, красиво, но в темноте ничего особо и не разобрать.
Только загоревшийся фонарь над входом освещает светлые плиты, металлическую массивную дверь и…
— Идешь или планируешь замерзнуть? — И, да, его силуэт. И он точно злится.
— Иду.
Только эти сапоги каткие до ужаса… Аккуратно ступаю каблуками на кромку снега, хрустящего под каждым шагом, пытаясь медленно двигаться в выбранном направлении.
Ловлю обескураженный взгляд А.К. и спешу уточнить, почему иду по сугробам.
— Просто я поскользнусь… Сапоги очень скользкие…
Шагнул вперед, опять не дослушав. И пока мы преодолеваем расстояние с немыслимо разной скоростью, я успеваю поймать себя на мысли, что это, наверное, смотрится очень глупо.
— Ричи.. — Определенно злится, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. — Почему ты постоянно приносишь с собой столько проблем?
— И ничего я не приношу…
Пытаюсь обойти замершую глыбу, но в последний миг решаю, что… раз уж подошел… глупость, Боже, какая глупость…
Вцепляюсь в его локоть, пытаясь скорее дойти до террасы. Он наконец поддается, развернувшись обратно.
— Что насчет удобной обуви?
— Что насчет посыпать лед землей?
— Что насчет не давать непрошенных советов?
— Что насчет первому начать следить за собой?
— Эта тропинка ни-ко-го раньше не смущала, Ричи.
Фыркнула.
— Видимо, по ней просто не ходили зимой на каблуках…
Остановился, заставив встать и обернуться.
— Что!?
— Ты права.
И надо бы спросить "в чем", но я начинаю смущаться, зачем-то подумав, была ли тут Аглая… Конечно, была, было бы странно, если бы нет. Зато А.К. продолжает идти, потянув за собой и, да, заставив проскользить оставшиеся шаги до дома.
— Ричи… — Оборачивается, открывая дверь. — Ты просто ужасная девушка, ты в курсе?
— А Вы просто ужасный мужчина…
Кивнул.
Снимает кожанку, бросает на вешалку, разувается. Следую его примеру и тут же замираю, потому как он вдруг потянулся ко мне, пытаясь…
— Отодвинься. — Шепчет почти в губы.
— Что?
Обреченно выдыхает, вдруг хлопнув замком за моей спиной.
— Не закрыла.
— Простите.
Кивнул, уже успев развернуться и пойти не пойми куда… Снимаю наконец курточку, одергиваю платье, убираю шапку, распутав волосы и поправив кулон, и вспоминаю, что обувь я все-таки не взяла. Еще раз проверяю рюкзак, но правда же… ни себе, ни Ксюше.
Аккуратно ступаю на цыпочках и тут же подпрыгиваю, испугавшись круглой вылетевшей под ноги штуковины… робота-пылесоса!? Пора лечить нервы.
Мельком замечаю отражение в зеркале, пытаясь идти куда-то за ним. Судя по оставшейся справа приоткрытой двери — за ней зал, где виден тот самый второй свет. Следом красивая белая лестница, по левую руку пара закрытых дверей и… прямо — да, кухня с доносящимся до меня умопомрачительным запахом мяса….
И у меня захватило бы дух от этого, даже не смотри я её размеры. А еще бы поразилась этому островку кухонного гарнитура, не валяйся на нем столько барахла…
Только сейчас замечаю направленный взгляд где-то сбоку.
— У Вас красивый дом…
Игнорирует, вдруг отвернувшись к окну.
Прохожу к стулу, пытаясь хоть чем-то скрыть вновь подступившее волнение. Непроизвольно всматриваюсь в содержимое на столешнице и понимаю, что оно один в один, как у нас…
— Это Ян привез?
Подтверждает, не обернувшись.
— На сегодняшний вечер? Нужно готовить?
— Как хочешь. В мультиварке говядина.
И в его голосе и правда ни толики интереса. Кому что… а мне еще Ксюшу здесь оставлять и лучше бы знать, что всё точно в порядке.
Первым делом иду к огромной квадратной раковине, опять замерев от увиденного: там зачем-то мокнет коробка с сервизом внутри. Достаю, но дно уже осырело… о чем он думает вообще?
Ополаскиваю руки, быстро нахожу огромный фартук, веревками которого приходится пару раз обернуться.
Беру с подставки один из линейки дорогущих ножей из цельной стали… И все же решаю спросить про все остальное.
— Простите… — Не оборачивается. — Мне нужна разделочная доска…
— Навесной шкаф над раковиной.
И правда нахожу там даже не одну… останавливаюсь на средней, деревянной, увесистой.
— Какая-нибудь салатница?
— Нижний шкаф по правую руку.
Целая коллекция разных размеров… И никакой керамики, одно стекло кругом.
— Терка?
— Навесной, справа.
Угу, вместе с какими-то ножами для мясорубки или кухонного комбайна, кто ж их разберет…
Возвращаюсь к столу, решая начать с любимого салата его сына. Достаю курицу, сыр, ананасы…
— Простите, а где открывашка?
Вместо ответа проходит сам, подцепляя какой-то шкаф под столешницей. Достает оттуда запрошенный предмет, немного щурится, указав на банку. Кивнула.
— Спасибо, я сама открою… — потянулась навстречу.
Но так и замерла на месте. И если ещё миг назад он хмыкнул, посмотрев в глаза, наверное, впервые за этот вечер, то сейчас его отчего-то болезненный взгляд медленно скользнул вниз к губам, задержавшись глубоким выдохом и едва заметным неконтролируемым влечением. Я готова поклясться, что ещё немного и это напряжение выльется во что-то из разряда той ночи. Но не успеваю понять, против ли сама, как он скользнул ещё ниже… и едва ли к кулону. Рука выронила жестянку, потянувшись к тоналке на ключице.
— Ты обещала смеяться… — Тихо шепчет, словно сверлит дыру внутри. — У тебя жуткое чувство юмора, Ричи.
Неконтролируемый шаг назад.
— У Вас не лучше и…
Трепет ресниц и голубые глаза с дрогнувшей полуулыбкой.
— Снова будешь лгать? Даже сейчас?
— Я не врала Вам.
Усмехнулся.