Фыркаю.
— Позже!? Я… я не думала, что Вы такой… сегодня…
— Подожди.
— Что подождать? У Вас есть Аглая Расуловна, а Вы целуетесь не пойми с кем и вообще…
Он вдруг отстраняется от стола, дернув бровью. Шепотом уточняет:
— Подожди, кто у меня есть?
— Вы слышали!
— Ричи… я с ней никогда не встречался, если ты что-то надумала.
— Я!? Вы серьезно. Она прямым текстом говорила это!
Хмурится.
— Именно так?
— Поэтому не притворяйтесь… это низко! Но знаете, что еще хуже?
— Что же?
— Что Вы все это время меня не слышали… и сегодня просто добили… я думала… — Останавливаюсь, сбив дыхание. — Думала, что Вы… что на Вас можно положиться в плане работы, что Вы никогда не перейдете на личности, поможете во всем разобраться.
Он продолжает слушать, почти не шевелясь, словно каждое мое слово сейчас что-то значит. Блеф.
— Но повели себя как редкостный самодур, наговорили… даже про родителей!
— Много ужасного?
— Да.
— Маш…
Выставляю ладонь, прося замолчать.
— Хотите честно?
Кивает.
— Я слушать Вас не хочу больше… и извинения мне Ваши дурацкие не нужны.
Хочется все бросить и уйти, сбежать, уехать, но вместо этого стою, продолжая сжимать в руке его телефон, словно жду, что он подойдет, все объяснит, обнимет, и всё вдруг отчего-то изменится, как в самой заезженной сказке, не имеющей ничего общего с реальностью.
Только чему здесь меняться? Все элементарно. Он не подходит, а у меня вдруг не остается сил дальше бороться. Хочется разреветься, остро ощутив всю несправедливость и погружаясь на дно бичеваний. Я же пыталась ему все объяснить! Почему… зачем вообще он так вспылил? Что я сделала не так? Чем вообще все это заслужила?
Опускаюсь на стул рядом, отшвыривая смартфон по столешнице к нему, следом запуская пальцы в волосы, пытаясь сдержать подступающую приступами жуткую головную боль.
Не даю себе зареветь, но почему-то и уйти не выходит.
Закрываю глаза, начиная медленно выдыхать. Ти-хо… Все это ничего не значит. Нужно просто пережить ситуацию, банально взять себя в руки и уехать домой.
Вместо этого слышу его приближающиеся шаги и маленькие шажочки щеночка следом. Замираю, почувствовав его рядом. Медленно открываю глаза, поднимая взор к его лицу, пытаясь на том сфокусироваться.
В ответ немного наклоняется, зачем-то хватает щенка, что так и мельтешила возле его ног, отдает её мне, заставив нас обеих вздрогнуть, впервые соприкоснувшись, добивая совершенно спокойным тоном:
— Только не испугай собаку криком, держи крепче и не дергайся.
… совершая самое дурацкое, самое странное, самое дикое, самое неуместное, что вообще мог совершить!
Просто ненормальный мужчина.
Глава 26 — очень странное временное перемирие
Мария.
— Я вообще-то в платье!
Отлично! Первое, о чем думаю сейчас, — это не задрался ли подол, а не "какого лешего он творит?"
Ловко подхватывает одной рукой под ноги, второй умудрившись удержать спину. Хотя… нет, надо спросить.
— Вы чего творите!? Отпустите немедленно! — Вскрикиваю, в противовес крепче прижимаясь к нему: упасть с высоты своего роста, держа на руках малюсенького щенка, мягко скажем, не хочется.
Только что кричать-то?
— Андрей Константинович!
Уже дошел до закрытой двери, слегка подкинув нас, пытаясь ее открыть.
Вздохнул.
— Сможешь дотянуться?
— Поставьте меня сейчас же! — Попыталась вытащить ногу и не испугать при этом черный сжавшийся комок. — Иначе я спрыгну!
В ответ ухватил крепче и повторил:
— Дотянись до ручки.
— Поставьте…
Снова на миг закатывает глаза.
— Ричи, новое ТЗ*: открой дверь, молча.
Посмотрела на подбородок, тут же отвернувшись.
— Вот еще… не собираетесь отпускать?
Даже так почувствовала выдох и тихое бормотание, обжигающее щеку.
— Не собираюсь.
— А я… — Вспомнила универсальное. — я тяжелая! Вы надорветесь! И так Вам, кстати, и надо…
Усмехнулся.
— Вторая попытка?
— Ну, Андрей Константинович… Вы, блин, чего? Какой троян подхватили на этот раз?
— Еще вариант?
— Ммм… что Вы задумали? Это… некорректно!
— Хочу отнести вас наверх.
— Зачем… куда… я могу ногами и…
Фыркнул.
— Дверь откроешь или хочешь так здесь сестру дождаться?
— Вы не отпустите?
— Уже говорил.
Да что он выдумал!? Как мне в глаза ему смотреть? Хотя… пусть сам волнуется. Прижала кутешонка к груди, второй рукой сумев дотянуться до ручки и даже опустить ее вниз.
— Вот только спрыгну!
— Хочешь привлечь к нам внимание?
— Да… нет… там зачтется, что я хотя бы сопротивляюсь!
Рассмеялся, быстро преодолев коридор и уже ступая на первые лесенки. Сердце ёкает каждым его шагом, побуждая замереть и подумать о собственной… жизни. Переломать копчик желания так и не возникло, потому тихо подвываю и закрываю глаза, вжимаясь в него.
— Мамочкии…
Преодолевает первый пролет, довольствуясь тем, что обе поклажи всё же затихли. Поднялся и на второй, умудрившись включить свет в просторном коридоре моим… бедром. Радует, что хоть сейчас чуть запыхался.
— Слушайте, это вообще смахивает на посягательство… — Наконец смогла говорить.
— Еще одна дверь. — Подходит вплотную к первой попавшейся.
— И что там?
— Открой…
— Вот еще… вдруг там шесть мертвых жен?**
— Ри-чи…
— И потом Вы отпустите?
— Да.
— И больше не тронете?
— Да.
— Ха, это Вы уже обещали…
Но всё же повторяю номер с открытием, позволяя занести меня в кромешную темноту. Неудачная шутка о шести женах теперь кажется не такой уж и шуткой… особенно, если учесть, что впереди я отчетливо вижу очертания… кровати.
И ситуация становится запредельно патовой! Не успеваю включить инстинкт самосохранения, как на эту самую кровать нас и опускают бережно и аккуратно…. а сами… сами стремительно отделяются, через пару секунд включив здесь свет.
— Э…ээтто Вы чего? — Одергиваю все, что можно, не сводя глаз с его спины.
Почти выходит в приоткрытую дверь, но замирает, в последний миг обернувшись:
— Сейчас подниму миску, найду какую-нибудь пеленку, тебе что-то поднять?
Да. К примеру, сердце из области желудка. Пытаюсь собрать мысли по огромной площади чужой спальни.
— Маш, я планировал поговорить в кабинете, не на кухне…
— У Вас… своеобразный "кабинет".
И точно искорки с ухмылкой метнул. Так, понятно, сарказм задвинем подальше — себе дороже. Продолжает:
— Ты не спишь нормально, верно?
— Чего?
— Отдохни здесь, можешь подремать. Я сейчас принесу вещи, можешь… — Скользнул взглядом по платью. — Переодеться, если есть во что…
— Улыбку сотрите.
Кивнул.
— Ты голодна? Найду сына и принесу что-нибудь… так, что еще?
— Что это значит?
— Пытаюсь сберечь тебе нервы…
— Мало похоже на правду.
Пожимает плечами.
— Да… опусти собаку на пол, это единственная комната без ковров и с паркетом, более менее приемлемым для её лап.
Опустила ноги на пол.
— Как Вы всё продумали…
Усмехнулся, смотря как четыре лапки, хвостик и носик побежали обнюхивать новую территорию.
— Конечно. Строил дом и мечтал: спустя семь лет поссорюсь на кухне с потрясающей девушкой из-за своей же тупости, а потом запру её в этой спальне…
Улавливаю лишь одно:
— Запрете!?
— Закрою. Дверь. Там лестница, Ричи. Хочешь, чтобы кто-то переломал себе лапы?
Простонала…
— При чем тут я? Вот…
— Мы не договорили, Маш.
— И что? Мне это не нужно…
— Зато нужно мне.
Приплыли…
— А я тут при чем?
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет!
Едва не улыбнулся.
— Так, что тебе принести? Рюкзак? Вещи нужны? Могу дать рубашку…