— Это хорошо…
Уходит на кухню, мельком рассказывая:
— Там мы спим, тут едим, там ванная. Всё!
Сажусь на табуретку, смотря на её движения. Ричи, чуть волнуясь, ставит чайник. Прикусывает губу, заглянув в холодильник. Комментирует:
— Кажется, ничего съедобного…
— Ничего страшного.
— И ты всё равно не ешь… — Так, скорее напоминая самой себе, чем осуждая или пытаясь мне что-то выговорить.
— Да, Маш.
Достаёт из сушилки две кружки, в одну наливает воду. Убегает в прихожую и, погладив Роки, провожающую её своими чёрными глазками, возвращается ко мне с пакетом в руке. Тем самым, несущим в себе все блага современных фармацевтических компаний.
Немного морщусь, но всё же даю ей за собой поухаживать.
— Вот это пить пять раз в день, раз только заболел!
— Сколько?
— Андрей!
Примирительно киваю, отбирая из её рук таблетище. Приходится проглотить, ибо эта девчонка следит за каждым моим действием.
— Вот это понизит температуру…
Касается лба ладошкой, и хотелось бы, чтобы не убирала руку, но тут же отводит к своему, вздохнув и прошептав:
— Вообще горячий… Надо градусник.
— А можно я просто проглочу это, Маш?
Поджимает губы, задумавшись.
— Ну, от температуры же…
Сдаётся, выделяя мне одну из пачки. Радует, что здесь не следует указаний о количестве в день.
— Ещё у меня есть мазь… и брызгалки… и пластинки для горла, но…
— Спасибо. — Улыбнулся, чуть отодвинув ногой скулящую и просящуюся к Ричи Роки.
Той хоть бы хны, так что, очевидно, собака выбрала себе любимого члена семьи.
— Фотоальбомы?
Лишь на миг замирает выдохнув. Ей будто страшно… и поэтому я беру её руку в свою ладонь.
— Если не хочешь, всё в порядке.
— Да нет… всё равно же когда-то увидишь.
Радует, что сказано это в будущем времени. Киваю, вставая за ней и следуя по пятам. Ричи приводит, очевидно, в свою комнату. Усаживает на простую кровать и ещё миг тянет, так и не отойдя от меня. Потому поднимаю взгляд к её лицу и спокойно обхватываю руками её ноги, тут же потянув на себя. Моя девушка успевает схватиться за плечи, не контролируя наше очередное падение.
Её волосы растрепались, стекая на мои плечи. И она смотрит сейчас так…
Я опять улыбаюсь, резко рванув к её губам. Ричи роняет вдох и тут же отвечает на поцелуй. Мне хочется сказать "я влюбился", но отрываться от неё абсолютно не хочется.
Чуть смакую нижнюю, пока ладони приподнимают край одежды. Скольжу по позвонкам, сам не веря, что это происходит в моей реальности. Тут бы "Сохранить и выйти", пока система не очистила КЭШ, но такое не предусмотрено.
Она даёт мне оставить её в одном бюстгальтере, хоть и смутившись. И я провожу ладонью по её животу, едва давая ей отдалиться. Ричи садится удобнее, скрывая улыбку за лёгким покусыванием только опробованных на вкус губ. И мало мне…
Я касаюсь левой её щеки, смотря, как безумно красиво эта девушка ныряет мне навстречу, чуть прикрывая глаза от моих поглаживаний. Увожу правую на её бок, тут же проводя по талии полосочку подушечками пальцев, будто касаясь клавиш.
И это, наверное, так поспешно, но…
— Ещё немного, Маш, и я тебя полюблю.
Та перестаёт дышать…
— Не подумай, просто "люблю" для моих почти тридцати восьми — это намного-намного-намного большее, чем простая влюблённость.
Щёчки начинают краснеть, пока их обладательница тихонько выдыхает одними губами. Но где-то между нами начинает вибрировать телефон, и это мне так не нравится…
Двенадцать минут спустя
В цель.
Маша опять отдаляется, так что приходится достать смартфон, уповая на свой возраст и умение "держать себя в руках". Хочется кого-нибудь прибить, даже если этим кем-то окажется собственный сын… точнее, особенно если этим кем-то окажется Ян.
Так и есть…
Моя Ричи ложится рядом, поджимая под себя ноги и положив ладошки под голову, смотря на то, что приходится делать. Раньше бы просто нажал один раз на гарнитуре, сейчас же подношу гаджет к уху.
— Да, Ян.
— Пап, — тут же раздаётся слишком громко.
Я поворачиваю голову к девушке рядышком, провожу пальцами по её носику, получая в ответ смущенный выдох и полуулыбку.
— Что тебе, гиена? Только быстро…
— Пап! Можешь меня забрать?
С голосом что-то не то. Он шмыгает носом, хотя судя по камерам с трёх ночи, когда он пригнал мою машину и уехал на такси не пойми куда, признаков простуды явно не было.
— Что-то случилось?
— Я просто подрался… и тут писец просто.
Неплохо.
И Ричи всё слышит, чуть дрогнув. Выдыхаю, сажусь на кровать…
— Где ты?
Диктует адрес, не такой уж и далёкий отсюда. Я мог бы сказать ему разбираться со всем этим, но, ясное дело, так не поступаю.
— Скоро будем.
Она вскакивает даже быстрее меня, сбегая зачем-то на кухню. Я же ухожу в коридор, быстро одеваюсь и подхватываю на руки спящую Роки, недовольно заворчавшую, но пока не проснувшуюся. Маша же спустя миг появляется с прозрачным пакетом, из которого торчат мои таблетки, бинты и вата… Волнуется?
Выходим из квартиры, ждём лифт. Ричи забирает от меня щенка, и та, ясное дело, этому рада. Я убираю в карманы руки и пытаюсь себя не накручивать. Мне тридцать семь, я через месяцев восемь дедом стану, а тут… драка. Он вообще дрался в школе? Вроде да, но моё вмешательство в этот процесс взросления никогда не требовалось. Я узнавал постфактум, да и его "писец" точно же никогда ранее не звучал.
Заходим в лифт, закрываю глаза, чувствуя, как дёргается кабина. Маша продолжает молчать… и даже тогда, когда садимся в авто. Даже тогда, когда я слишком резко дёргаюсь, она не хочет ничего говорить. Я не настаиваю, но всё равно посматриваю на эту девушку. Кажется, что всё в норме.
Спустя три поворота у обочины замечаю знакомую куртку, разворачиваю машину в неположенном месте, о чём сразу получаю уведомление:
"Разворот запрещён"
— Жили, ага, сейчас развернусь по новой, — взрываюсь резко и слишком ядовито.
Маша рядом вжимается в кресло. Твою мать, Андрей! Надо успокоиться…
Торможу у одиноко стоящего сына. Ну, точнее — на скамейке неподалёку сидит и глядит на нас местная шантропа его возраста, пощёлкивая семечками. Говорят ему что-то… тот показывает средний и открывает переднюю дверь, не заметив Машу. Зато мы замечаем его нос, когда в салон влетает ледяной воздух.
Девушка рядом дёргается…
Позади раздаётся смех, Ян сжимает кулаки и хлопает дверцей сильно. Машина того не заслуживает. Через миг садится на заднее… Я трогаюсь с места, смотря в боковое зеркало, как те выросшие подростки встают и провожают нас взглядом, не переставая при этом ржать.
— Что случилось?
Он хохлится воробушком, поджимает измазанные кровью губы и отводит взгляд к окну, шмыгнув носом и тут же коснувшись ребром ладони перегородки носа. Морщится…
Отвлекаюсь на дорогу, пока так и не получив ответ.
Роки на коленях Маши перестаёт нервничать, сделав круг и ложась поудобнее. Прекрасно, я собаке завидую. Девушка сжимает кулаки… зачем? Разжимает и снова сжимает, тихонечко выдыхая.
— Ян?
— Да что ещё-то, пап!?
— Что случилось?
— Ничего! Я же сказал, просто подрался…
Юношеский максимализм. Думает, что я слишком стар, чтобы понять и не наорать? Может быть, так и есть.
— Ян, серьёзно…
— Да блин… там один начал про Ксюшку гнать, я взбесился. Ударил его, те на меня в ответ. Всё!
Включаю поворотник, направляясь в сторону дома…
— Что ты у них забыл вообще? Ты и Новый год с ними?
— Это мои друзья, папа!
И этот укор в тоне вполне оправдан, я толком не знаю, с кем дружит эта девятнадцатилетка. Это моя оплошность, если бы интересовался больше, может, знал бы Ксюшу ранее. Да, но…
— Отличные друзья. Что сказали?
Маша снова сжимает ладошки и отводит взгляд к окну, продолжая молчать.