— Что? Охмурять девиц?
— Человеческих девиц.
— А с чего ты взяла, что нельзя? — насмешливо приподнял брови Дагон.
— Вдруг это слишком далеко зайдет?
— Если он пожелает, то может украсть любую из них и жить вместе.
— Даже если она против?
Орк расхохотался, бросил на меня удивленный взгляд.
— Конечно. Но, если он будет просыпаться с ножом у горла, то это уже исключительно его проблема.
— А если это не понравиться семье девушки?
— Думаешь, они осмелятся приходить сюда с возмущениями? Людям не нравится лишь то, что у нас нет брака в традиционном понимании. В целом же, остальное их устраивает. По договоренности мы обеспечиваем защиту ближайшим селениям в случае нападения, не нападаем сами. За это они платят налог. Если же нет необходимых ресурсов, то мы с радостью принимаем оплату женщинами.
Мне стало немного жутко, жестокие реалии орочьего общества хлестанули сознание.
— Подожди, — вдруг осенило меня. — Вы просили у моего отца женщин за союз, да?
Дагон снисходительно оскалился.
— Это был один из пунктов.
— Сколько просили?
Не припомню, чтобы отец отличался любовью к челяди и сомневаюсь, что мог пожалеть чувства подданных если на горизонте маячил выгодный союз.
— Тысячу девочек не старше пяти лет.
— Зачем такие маленькие?!
— Чтобы дать правильное воспитание.
Интересно, правильное — это их малочисленные женщины-воины или безропотные женщины гарема?
Я смогла отбросить все неприятные предчувствия и наслаждаться этим днем.
Мы ели сладкие, сливовые пирожки, развлекались и веселились. Дагон тоже не показывал неудовольствия — следы усталости схлынули с его лица и выглядел он крайне довольным жизнью. Правда, не особо участвовал в развлечениях — лишь сыграл в кости с орками, которые, кажется, были его друзьями или просто хорошими приятелями.
Ближе к вечеру мы имели удовольствие наблюдать выступление бродячих циркачей и это оказалось истинным удовольствием! Ничего подобного я еще ни разу не видела — отец плохо относился к подобным развлечениям по религиозным причинам, лишь чуть более снисходительно относился к театру и изредка приглашал актеров на королевские приемы.
Одежда на циркачах была столь броской, что даже орки со своей любовью к пестроте казались бледным пятном рядом. Сначала меня удивил долговязый, худосочный мужчина, одетый в одни ярко-малиновые шаровары. Для разогрева интереса у публики он выбрал небольшой клинок, чуть длиннее моей ладони и аккуратно поместил себе в рот, откинув голову назад.
Я слегка вздрогнула, озадаченно уставилась на циркача.
— Не пугайся, — горячее дыхание коснулось моего уха, вызывая целую стаю мурашек, доходящих до шеи. — Это его выступление.
Было что-то жуткое в этом, страшное. Зацепившись взглядом за Урсу в толпе, я слегка отодвинулась от орка.
— Я подойду к Урсе. Подождешь меня?
Дагон задумался. Наверно, мысленно прикидывал — успею ли я найти неприятности, но все же утвердительно кивнул.
Я начала продвигаться в расступающейся толпе, пытаясь догнать удаляющуюся подругу.
— Красавица! — дернули меня за локоть сзади.
Обернувшись, я окинула взглядом старуху. Человек. Она была не зряча на один глаз — он был прикрыт белесой пеленой, одежда ее была сплошь украшена множеством маленьких колокольчиков. Не думаю, что она из местных. Но, что может делать такая старая женщина среди циркачей?
— Что вам нужно? — вопрос мой звучал с опаской.
— Меня привели к тебе духи, они просили заглянуть в твою судьбу.
Вспомнился храм, нити, чужие воспоминания.
Меня заметно передернуло, стало зябко и я обхватила плечи руками.
— Спасибо, конечно. Но, не стоит.
— Не отказывайся. Это не я, а духи велят.
— У меня нет ни монеты…
— Духи сполна заплатили за это, идем.
Она схватила меня за запястье и потащила куда-то в сторону, прочь из толпы. Это напугало меня еще больше, ведь силы в этой сухонькой старухе было не меньше, чем в Дагоне.
К маленькому, разноцветному шатру мы подошли достаточно быстро, хотя до этого я его даже не замечала.
Внутреннее убранство не отличалась предметами бытового обихода — лишь ковры под ногами да крошечный, низкий столик на котором тлели неизвестные травы. Дым, витающий в воздухе, нельзя было назвать неприятным, но ноздри он щекотал так, что я даже чихнула.
— Проходи, чужачка, — подтолкнула меня в спину старуха и уселась перед столиком.
Я нерешительно потопталась, с тоской глянула на выход. Но, решив, что ничего плохого она мне сделать не успеет — в ковер же замотает и с собой утащит, все-таки присела напротив гадалки.