Приметив ее взгляд, я помахала ей рукой и послала воздушный поцелуй.
— Принцесса, — подошедший Каймон схватил меня за руку, — я все сделал.
— Да? И где же блюдо с главным десертом?
Ибо смерть Гро-Домина для меня слаще меда.
Герцог понял не сразу, какое-то время я имела удовольствие лицезреть его растерянный, недоумевающий взгляд.
А я ведь раньше и не замечала, что он так туго соображает. Впрочем, это теперь мне есть с кем сравнить…
Даже удивительно, как Каймон додумался до своего плана по захвату трона.
— О, к сожалению, это не столь быстро. Я отправил в Джахар пару наемников. Самых лучших. Они доставят свадебный подарок как раз к тому моменту, когда мы захватим соседний городок и поженимся.
Я скривилась, даже не попытавшись скрыть свое отвращение от мысли о браке, хоть и фиктивном, с этим…
— Сначала подарок, герцог, а потом свадьба, — холодно отчеканила я, прямо смотря ему в глаза.
Он усмехнулся холодно, бесстрастно. Кажется, ему начинает надоедать образ романтика-идиота.
— Нет, Ваше Высочество. Сначала мы поженимся, а потом будут и подарки, и переворот, и трон. Меня настораживает твое поведение, принцесса. Спрашивать о том, что было у орков неэтично, но и воздержаться я не могу.
Я испуганно сглотнула слюну, пораженная столь резким перевоплощением.
— В непорочность после этих дикарей я не поверю, — приблизившись вплотную, прошептал он мне в лицо, — но твоя ценность не в целостности между ног. Самое главное — могу ли я быть уверен, что в твоем чреве не поселился выродок от этих варваров?
Хотелось ударить его по лицу, крепко и наотмашь. Чтобы остался уродливый синяк, который заиграет всеми цветами радуги на этом холеном лице с идеальными чертами. А еще лучше — порезать, оставить след столь же отвратительный, какой алел на моей коже. Он был красив лицом, но вся гниль, рвущаяся из души, перебивала смрадом эту идеальность.
— Не можешь, — ядовито оскалилась я. — Кажется, я все-таки понесла…
Он столь сильно сжал зубы, что мне показалось — слышно скрип, лицо было искажено яростью.
— Что ж, — выдохнул он, пытаясь взять себя в руки, — эту проблему мы решим. Главное, доказать всем, что ты — принцесса, пока не стало заметно твое постыдное положение. Нужно поторопиться.
Он наконец отпустил меня и подал знак наемникам, давая понять, что пора собираться.
Сборы проходили столь поспешно, что стало понятно — мужчины уже давно готовы к решительным действиям. Страшно представить, что наобещал им Каймон, помимо денег. Небось, уже разделил владения и титулы меж кучкой оборванцев. Пусть.
Добирались мы на лошадях, чуть не загнали насмерть несчастных животных — герцог торопился поскорее жениться на мне и прибрать к своим загребущим лапам трон.
Меня ехать верхом не пустили — усадили в позолоченную карету, подбитую бархатом, которая совершенно не подходила для ухабистых местных дорог. По прибытию в город, меня, измученную и едва живую, кое как выволокли наружу.
Городок был мал и отличался унылыми, серыми домишками, но чистой мостовой, вымощенной маленькими камнями. Отделенный от остального мира каменной стеной, он представлял собой средних размеров крепость.
Стражник, открывший нам врата, взял с каждого по медняку за вход, что лишний раз подтвердило слова Каймона о налогах вне казны.
Мы приехали вовремя — в центре главной площади был возведен погост, который окружила шумная толпа.
— Что это? — прокричала я в ухо Каймона, пока мы пробирались сквозь людей.
— А это, принцесса, — самодовольно изрек герцог, — публичная казнь.
Я окинула происходящее испуганным взглядом, брови помимо воли сошлись на переносице в хмурое недовольство.
— Только король имеет право проводить публичные казни! — гневно накинулась я на мужчину.
— По закону — да. Вот только на окраинах королевства никого это не волнует.
— Что на счет местного градоправителя?
— Он в своем доме. Связан и побит.
Мы подобрались поближе к помосту, и я смогла рассмотреть жертву, избранную для казни — юный, совсем еще ребенок, мальчишка вроде тех, кого я учила в Джахаре.
— Они с ума сошли? — выдохнула я.
— Не волнуйся. Сегодня будет казнен кое-кто другой, — кровожадно усмехнулся Каймон.
Время шло, возбужденные крики толпы смешивались с надрывным, женским плачем. Мальчишка, худой и грязный, выглядел лишь слегка запуганным, будто до конца не понимал, что ожидает его впереди.
— Народ! — на погост вскочил низкорослый, пухлый мужчина, одетый как последний щеголь — в расшитые панталоны, бархатный жакет и рубашку с пышной пеной кружев около шеи, голову его подобно шапке, венчал высокий, белоснежный парик с кучей завитушек под локоны. — От имени градоправителя сэра Улитера, рад представить вашему вниманию публичную казнь вора! Этот мальчишка, сын вдовы Мойры, был пойман за кражей хлеба у пекаря. Вина, без сомнений, доказана. Сэр Улитер, выполняющий обязанности главного судьи, приговорил воришку к смертной казни путем повешения. Казнь будет приведена в действие через четверть часа. И, по доброй традиции, предлагаю сделать ставки. У вас есть шанс выиграть пару медняков! Давайте, поторопитесь! Вам всего лишь нужно угадать через сколько минут преступник отдаст Богу душу.