И я только что разбудила своего соавтора в два ночи. Ну я молодец.
— Извини.
— Хм?
— Что разбудила.
— Да ничего страшного. Я всё равно в аэропорту. И посадку, похоже, придётся ждать до второго пришествия.
— Лучше до третьего, — серьёзно сказала я.
— Точно. Сделаю фото со всадниками Апокалипсиса.
— Извини, что я отвлекла тебя сегодня, — нерешительно сказала я. — Я знаю, что вы с Леной редко видитесь, и наш разговор вполне мог подождать до завтра. Как представлю, что ты сидишь у Лены дома и пишешь мне вместо того, чтобы общаться с ней, мне становится неловко.
— Н-не совсем у неё, — с заминкой ответил Ант. — На съёмной квартире.
Я моргнула.
— Лена снимает квартиру? В Иркутске? Но там ведь не самые высокие цены на недвижимость, а с вашими гонорарами… гм, прости.
— Да ничего. Всё очень просто, Рэйн. Она замужем.
Остаток отбивной слетел с моей вилки в минус бесконечность.
Лена. Замужем.
Ой, мама…
— Не может быть, — чужим голосом произнесла я. — Сколько лет вы уже работаете вместе, девять? И всё это время у неё был муж?
— Был и есть.
Тааак. Кто там пять минут назад беспокоился об этике, и чтобы никого не обидеть?
Уж точно не я.
— Кошмар, — честно сказала я. — Ты прости, я всё-таки спрошу, а то не засну. А её муж знает о вашем долгом и плодотворном соавторстве? Я имею в виду, о его романтической части?
— А ты как думаешь?
«Нет, конечно», — хотела сказать я. «Ни один нормальный здоровый мужик такого терпеть не будет».
Но в кои-то веки я сначала подумала. И успела сообразить, что Ант в первую очередь примерит эту фразу на себя, а оскорблять я его не хотела.
Просто… просто я была в шоке. Идеально прекрасная история любви оказалась адюльтером с замужней женщиной?
— Я думаю, он не знает, — наконец сказала я. — И, конечно, я никому не скажу.
Ант утомлённо вздохнул.
— Это не секрет, Рэйн. Как и то, что она на десять лет меня старше. Просто ты среди нас недавно, и каких-то вещей просто не знаешь.
Лучше бы и не знала, в лёгкой оторопи подумала я. Чёртова богема. Мама дорогая, я-то думала, писательский и ролевой мир — весёлые подростки, которые остаются друзьями даже в сорок, и молодые мамы, которые начинают писать в декрете и обрастают тысячами читательниц. Ну, и пара неудачливых алкоголиков на сдачу. А тут вот такое.
И ещё…
По голосу Лене было явно меньше сорока. Сколько лет ей было, когда они с Антом познакомились? И, что куда важнее, сколько было самому Анту?
Я прикрыла глаза. Чёрт. Во что я влипла, а? Даже в латиноамериканских сериалах такого не бывает.
— Я, гм, не могу не спросить, — очень осторожно сказала я. — Тебе было восемнадцать?
— Когда мы с ней познакомились?
— Например.
Я почти наяву увидела на лице Анта усталую улыбку.
— Да, Рэйн. Я несколько старше, чем может показаться.
— И то хлеб, — вздохнула я. — Выпьем за двойные стандарты? Я только что переживала, что у меня возникнут к тебе чувства и будет чёртов любовный треугольник, а тут уже впору пентаграмму рисовать.
Ант негромко засмеялся.
— Как я понимаю, чувства тут же пропали?
— На ближайшие полчаса — напрочь, — честно сказала я. — Я в слишком большом ужасе. Дальше будет видно.
— Передавай ужасу привет.
А ведь и правда ужас, мрачно подумала я. Хочу в уютный домик, где никто никому не изменяет и все на всех женятся в последней главе. Можно даже в предпоследней.
— Ужас говорит, что ты крупно попал, — сообщила я. — Даже он в ужасе.
Ант промолчал. А я…
… Я вдруг вспомнила их письма, что я читала когда-то в инстаграме. Чужие письма, пусть и выставленные для всех. Я практически их не помнила, но основное содержание могла повторить даже сейчас. Циник во мне ехидно говорил, что я могла бы писать такие тексты даже с закрытыми глазами. Раз-два-три, как отбивать такт в музыкальной школе.
Но романтик… романтик считал иначе.
«Кажется, иногда куски твоего текста с успехом заменяют мне сон и воздух. И много чего ещё. Чёрные буквы на дне высохшего моря, и слова в скобках, и зачёркнутые строки, и сложное математическое уравнение под названием «поэзия».
Тебе».
«… Я хочу перевести часы назад и остановить стрелки. Вечер-ночь-утро, мне слишком мало тебя, и я испытываю адскую обиду на мироустройство.
Шесть дней. Всего-навсего.
… И ловить тишину губами».
«… Интересно, вспомним ли мы сами десятилетия спустя, о чём всё это было? Каждый образ, каждая строчка, все шуршащие слова и миражи?