В четверг Марина не пошла вырезать узоры, а отправилась на пробежку по берегу моря. Она была рада, что надела куртку — дул достаточно сильный ветер. Она бежала уже минут десять, когда неожиданно с ней поравнялся высокий подтянутый блондин. Марина помнила: его вчера на приёме представили, как одного из учредителей курсов. Это он, тот самый профессор из Берлина. Она забыла, как его зовут, но помнила, что он какого-то чёрта делал в коридоре, где она устроила скандал вчера вечером.
— Привьет, — обратился он к ней на ломаном русском. Голос у него был густой, низкий.
— Доброе утро, — ответила Марина по-немецки, продолжая бег.
Он побежал с ней рядом. Что ему надо?! И откуда он знает, что она русская? Нигде ей нет покоя.
— Говорите по-немецки? — обрадовался он и перешёл на родной язык. Далее они общались по-немецки.
— Да.
— У вас хороший немецкий. Откуда?
— В школе изучала, — соврала Марина. Не выкладывать же ему тут всё о себе.
Он с сомнением посмотрел на неё, но ничего не спросил. Может, они тут досье на всех имеют? Не удивительно было бы.
— Ральф, — протянул он руку для пожатия прямо на бегу.
— Марина.
— Мария?
"Ну конечно! Как же иначе?!".
— Мари, — сказала она, вспомнив Жанну, которая звала её так. Так и таскался он за ней всю пробежку. Интересно, почему он не ведёт лекции? Небожитель? И где его семейные ценности? Кольца нет.
…Вечером она пришла в комнату к Григорию Яновичу, "учить уроки", как они это называли. Он весь день соблюдал дистанцию. Вёл себя в соответствии с требованиями Марины и сейчас. Ну не мог он схватить её и прижать как следует. Он бы возненавидел себя за любое, даже минимальное насилие по отношению к ней. Потому лишь молча смотрел и внимательно слушал всё, что она говорила. Потом она так же спокойно удалилась к себе. Ей удалось полностью восстановить самообладание. Хотя Григорий Янович даже не представлял, чего ей это стоило.
В пятницу Марина отправилась на пробежку нарочно на полчаса раньше, и убедилась, что за ней слежка: через пять минут появился Ральф. Вечно у неё какие-то истории с пробежками. Может, ну их уже, бросить это дело? Как хорошо, что в воскресенье утром они улетят домой!
Ральф пытался вытягивать из Марины личную информацию — о семье, о детях. Она отвечала уклончиво. Есть муж, есть сын.
— А где твоя жена, а? Главный хранитель семейных ценностей? Что ты таскаешься за мной? — пробормотала Марина по-русски.
— Что? — спросил он.
Марина остановилась и ткнула пальцем в его грудь:
— Где твоя жена? Тут все с жёнами, условие! — сказала по-немецки.
— У меня нет жены.
— Как так? Все должны быть с жёнами и мужьями!
Он ответил нечто, по-русски прозвучавшее бы так: кто платит, тот и заказывает музыку.
Марина усмехнулась.
— Я не встретил единственную.
— Ну ясно, — пробормотала Марина по-русски. Ей не нравилось, как он смотрит, и она сочла за благо продолжить пробежку, повернув обратно к санаторию.
После обеда занятия обычно продолжались до ужина. Марина уже отправилась было вырезать узоры, когда перед ней вновь возник Ральф и пригласил её в кинозал, смотреть кино с эффектом присутствия. Марина и не знала, что тут есть кинозал. Ей не хотелось спорить, и она поплелась следом за Ральфом в надежде, что в кинозале будет ещё кто-то. Но там никого не оказалось. Ральф выбрал фильм "Парк юрского периода", какую-то из частей. Дал Марине наушники и очки. Марина устроилась подальше от него. Ральф выключил свет; зажёгся экран. Марина впервые смотрела фильм с эффектом присутствия, и её даже увлекло.
Неожиданно в зале зажёгся свет. Сняв наушники и очки, они обернулись к двери, и Марина встала. Около двери стоял Григорий Янович, сложив руки на груди и навалившись спиной на стену.
— Марина, я искал тебя. Мне нужна твоя помощь, нас отпустили пораньше для подготовки к завтрашнему экзамену, — спокойно сказал он.
— Да, конечно, пойдём, — Марина подошла к нему.
— Что смотрели? Немецкое порно? — невозмутимо поинтересовался он.
К ним подошёл Ральф. Когда Марина увидела, как эти двое смотрят друг на друга, она поняла, что надвигается катастрофа.
Она никогда ещё не видела Григория Яновича в состоянии холодного бешенства, и очень испугалась, что он, пожалуй, способен навредить сейчас сам себе. Причём, непоправимо. Такого Марина не ожидала: он всегда вёл себя предусмотрительно и разумно. Почти всегда. Кроме одной ошибки в лифте. Нужно что-то предпринимать.
Марина взяла его за руку и заглянула в холодные, ставшие очень светлыми глаза:
— Пойдём готовиться к экзамену, — попыталась потянуть, но он упрямо стоял на месте. В него словно вселился кто-то.