Принцесса нахмурилась, выразительно посмотрела на мою руку в муке на ее рукаве. Я поспешила ее убрать и объяснить, что происходит. Чем больше я говорила, тем больше Терция хмурилась. Она ничего не сказала, когда я закончила, но кивнула.
— Я разберусь. Спасибо за вашу бдительность, Юлиана.
Что же, теперь во дворе было два человека, которые зорко наблюдали за тем, что делает Милет. Однако так продолжалось недолго. Скоро вокруг сына прокуратура собралась целая толпа поклонниц. Милет снял дублет, закатал рукава рубашки и теперь крайне эффектно вымешивал тесто. Светлая ткань эффектно натягивалась на бугрящихся мышцах, Милет театрально смахивал со лба упавший локон и вздыхал. На его красивом лице оставались белые следы от муки. Барышни невдалеке томно вздыхали и обмахивались веерами. Я закатила глаза. Какой павлин, подумайте.
Пришлось на какое-то время отвлечься, чтобы мои булочки не сгорели. Я долго “колдовала” над своим блюдом, чтобы все вышло идеально, поэтому не видела, что в это время делал Милет. Заметила, что что-то не так лишь когда рядом с его столом вновь разворачивалось “представление”.
Оказалось, что сын прокуратора приготовил что-то вроде коржа для торта. По крайней мере, так это выглядело со стороны. И теперь распинался перед своей публикой:
— …я вложил в это блюдо все свое умение, всю теплоту, но прежде чем ее попробует король, я бы хотел, чтобы мое скромное блюдо опробовала Её Высочество. — И театрально поклонившись, Милет протянул тарелку с кусочком коржа Терции, которая стояла неподалеку.
Принцесса явно не ожидала такого поворота событий. Я видела, как на несколько мгновений она растерялась, уставилась в тарелку с этим кулинарным “шедевром”, будто колебалась: есть или не есть. Но потом все же нахмурилась и громко и отчетливо произнесла:
— Я хочу, чтобы сначала вы отведали это блюдо, господин.
— Что?! Что я слышу? — Парень театрально приложил свободную от тарелки руку к груди. — Вы считаете, что я могу вас отравить?
По толпе прокатилась волна вздоха, даже стало тише. Это довольно громкое обвинение, и теперь Терции придется либо идти до конца, либо извиняться за свои слова. Колебалась она недолго.
— Свидетели говорят, что вы что-то подсыпали в тесто. — Девушка вскинула подбородок повыше.
— Кто? Я?! — Милет даже покраснел от возмущения. — Пусть выйдут и скажут это в лицо! — Вокруг было тихо. — Что? Страшно?
Мне, конечно же, страшно не было. Я боялась многих вещей в этой жизни, как и любой здравомыслящий человек, но восемнадцатилетний выскочка в этот список явно не входил.
— Я видела. — Я выступила вперед, пробираясь сквозь толпу собравшихся зевак. — Меня зовут Юлиана, я фрейлина Её Высочества Квинты. Мое рабочее место прямо напротив господина Милета. — Я махнула в ту сторону, где как раз “отдыхали” мои булочки. — Своими глазами видела, что он достал что-то из кармана и высыпал в миску с тестом.
— Вранье! — На меня уставилась пара светлых, горящих ненавистью глаз. Кажется, я нажила себе еще одного врага. Как будто всех предыдущих мне было мало.
Но тут из толпы послышались и другие голоса: “Я видела”, “И я видела, да-да”, — мгновенно нашлись свидетели преступления. Во дворе поднялся гомон. Милет пытался перекричать их всех, таким образом доказывая свою невиновность. Я видела, как была растеряна Терция. Что-то надо было срочно делать…
— Если господин Милет не виноват, — прокричала я, чтобы меня все услышали, — пусть сам попробует то, что приготовил.
Мое предложение тут же было подхвачено толпой, Терция тоже засияла, обратилась к Милету.
— Если в вашем десерте и правда ничего нет, вам же не составит труда откусить кусочек? Останется еще много и для меня, и для короля.
Милет приобрел пунцовый оттенок. Он долго мялся, толпа наступала:
— Пусть-пусть!
— Пусть попробует!
— Откуси кусочек, милок!
В конце концов, Милет хрипло выдохнул:
— Нет…
Тарелка со звоном из его руки упала на булыжники.
Глава 27
Данай
— Зачем ты это сделал?
Я смотрел на парня перед собой, который смотрел куда угодно, только не на меня. Светлые волосы были растрепаны, на лице ссадина — кто-то из стражей перестарался. Руки Милета были связаны за спиной.
Перепуганную Терцию я отпустил обратно на праздник. Она и без того была перепугана, хотя и отчаянно пыталась доказать обратное. Прерывать праздник не стал, хотя и понимал, что по двору уже наверняка поползли слухи о произошедшем.