Слезы градом катились по щекам, но его это не останавливало. Впервые в жизни, он был равнодушен к моим слезам.
–Не бойся, девочка моя, я не сделаю ничего дурного. Тебе понравится.
Учащённое дыхание придавало его шёпоту зловещий оттенок, вселяя в меня ужас перед предстоящим.
– Моя девочка, моя принцесса
Я так привыкла слышать эти слова от него, но в этот раз они звучали по-другому, и значили совершенно другое…
–Мне больно.
Казалось, я сказала это так тихо, отрывисто, что сама не услышала. Но он услышал. Услышал и моментально среагировал. Он встал, я с облегчением вздохнула. «Он понял, что мне не нравится и решил не делать этого», но как же я ошибалась. Он подошёл ближе, протянул руки и поднял меня.
Вставай на колени
Я недоумевала. Что происходит, что он от меня хочет
Вставай, я сказал.
На этот раз он схватил меня за локоть и притянул к себе. Я послушно встала на колени. Он встал напротив меня, очертил рукой линии лица и схватил за волосы. Стало больно, я зажмурилась
–Открой рот
–Что?
–Открой рот, я сказал.
Я вновь послушалась и это стало ещё одним согласием, которое мучило меня всю жизнь, которое отягощало мое чувство вины.
Вдруг я почувствовала что-то во рту, дышать становилось все тяжелее, рвотные позывы усиливались, края рта болели, я боялась открыть глаза, боялась увидеть то, что он делает. Он держал меня за волосы, то притягивая к себе, то отталкивая назад. Не хотела смотреть.
Сейчас мне кажется, я понимала, что он творил, но не верила, не хотела убеждаться в этом. Вдруг мне стало нестерпимо больно, и я открыла глаза… с ужасом поняв, что он все это время мне запихивали в рот, я не смогла сдержаться, меня стошнило прямо на него. Разъярённый, он отшвырнул меня в сторону, больно ударившись головой о стену, я отключилась. Никогда ранее я не знала мужской ярости, не ощущала на себе мужского гнева.
Когда пришла в себя, он уже сидел рядом. Мы встретились глазами. Я вдруг осознала, это уже был не мой любимый дедушка, не мой ангел хранитель, это был чужой мужчина, грязный, похотливый, подлый, это было воплощение зла.
Я залилась слезами. Страх, обида, боль, ненависть. Во мне смешались все эти чувства, они переполняли меня, рвались наружу, и я отпускала их слезами. Он лёг рядом, вновь закрыл мне рот рукой и навалился на меня всем своим телом. Я попыталась вырваться, но под его весом ничего не могла сделать. Сил сопротивляться больше не было. Я закрыла глаза, перенеслась куда-то очень далеко, мне хотелось почувствовать себя в безопасности, хотя бы в мыслях. Вдруг меня пронзила страшная боль, словно тысячи острых лезвий оказались в моем теле. Я взвыла. Он сдавил мне шею рукой и продолжил. От боли я потеряла связь с реальностью. Казалось, я, то теряла сознание, то вновь приходила в себя. Стоны… я слышала только его стоны, отдаленно…совсем близко…громкость росла по мере того, как я приходила в себя. Толчки прекратились, вспотевшее тело наконец слезло с меня. Сознание уносило куда-то вдаль. Я безмолвно лежала на холодной поверхности. Сил не хватало даже на то, чтобы дышать. Казалось, я умерла, надеялась, что умерла....
Конечно, вспоминая все это сейчас, я думаю, почему же я не открыла окно, не позвала на помощь, почему не убежала, почему не кричала так громко, чтобы меня услышали соседи, почему, почему, почему???
Я сама виновата, виновата в том, что была напуганным ребёнком, не сумевшим себя защитить....
Дни после тянулись нестерпимо долго, я не выходила из комнаты, боясь снова встретиться со своим ужасом. Он больше меня не трогал. Заходил лишь занести еду, которой я даже не касалась. Я старалась не трогать ничего, к чему он прикасался. Если нужно было в туалет или голод одолевал в край, я вылавливала момент, когда он покидал дом, прошмыгивала в кухню, брала фрукты или йогурты быстро съедала и бежала обратно. В таких условиях я жила пять дней. Все время лежала в постели, едва услышав шаги, я тут же закрывала глаза и притворялась спящей. Я слышала, как он говорил ребятам со двора, что пришли навестить меня после происшествия с дядей Колей(я и забыла совсем про него), что я болею и ко мне нельзя. Он не говорил со мной. Только за день до приезда мамы. Как четко помню я его слова, я тысячи раз перематывала их в своей голове, не понимая, чем же они напугали меня и вселили такое тяжелое чувство вины. Я помню, как уверенно звучал его голос, как расплывалось в улыбке его морщинистое лицо, помню блеск его глаз. Он вел себя так спокойно, что казалось, ничего страшного он не делал, напротив, это я повела себя неправильно и, теперь, по милости своей, он скроет это от мамы.
– Маленькая моя, я тебя люблю, даже несмотря на то, что произошло. Ты взрослая девочка и должна уметь хранить секреты. Это наш, с тобой секрет и никому не нужно об этом говорить. Ты, ведь не хочешь, чтобы все знали, какая ты глупышка, чтобы все знали, что ты больна, а ведь ты больна, иначе, тебя бы не стошнило, у тебя бы не пошла кровь.