— Я бы хотел делать это всю ночь. Черт, этот душ, детка. Серьезно? — Я пожимаю плечами. — Я чуть не потерял сознание от вожделения. — Я улыбаюсь ему. — Давай вернемся домой, чтобы я мог продолжить.
Было очень трудно вернуться домой сегодня. Без бабушки дом словно стал намного больше. Ее комната убрана, и все медицинские принадлежности исчезли. Это нереально. Мне кажется, что в любую минуту она может зайти в комнату. Ари сегодня на работе. Ей было не по себе от того, что она не смогла пойти со мной, но мы договорились встретиться на службе. Ночь мы провели в объятиях друг друга, и утром мне было сложно отпустить ее от себя. Я схожу с ума по ней и не представляю, как бы справился со всем этим без нее.
Я сижу за кухонным столом и полдня трачу на то, чтобы ответить на пропущенные телефонные звонки и сообщения, которые оставили на голосовой почте. Первая из двух поминальных служб пройдет сегодня. Я держусь, напоминая себе, что это праздник в честь жизни бабули, а не окончательное прощание с ней. Приедут члены семьи со всей страны, и я буду очень рад представить их Ари. Бабушку все любили, и я удивлен, что мне не пришлось арендовать футбольный стадион, чтобы разместить всех, кто захотел прийти.
Через пару часов я запираю дом и возвращаюсь к Ари, чтобы подготовиться. Вылет дяди был отложен, и он прислал сообщение, что его не будет до завтрашнего утра. Я вздыхаю и бросаю телефон на кровать. Я знаю, я не в его силах что-то изменить, но не могу не злиться, что его не будет на службе. Его мать болела, а он даже не приехал проведать ее, прежде чем она умерла.
Служба была именно такой, как я и ожидал. Долгая. У моей бабушки много друзей и родственников, и каждый хотел поделиться рассказом о ней. Люди бесконечно меня обнимали и высказывали соболезнования. Я измучен, но должен выстоять завтрашнее прощание с бабулей. Когда забираюсь в кровать, Ари нежно обнимает меня.
— Это была прекрасная панихида.
— Да.
— Все действительно любили ее.
— Да, так и есть.
— Я люблю тебя, — шепчет она. Мое сердце сжимается, и я клянусь, что пока я жив, никогда не устану слушать, как она произносит эти слова.
— Я тоже тебя люблю.
Вчерашняя служба была тяжелой, но сегодня все еще сложнее. Мы стоим у могилы. Бен сжимает мою руку, как будто я его спасательный круг. Семья и друзья выстроились в очередь, чтобы отдать дань уважения и положить лилию на гроб. Это были любимые цветы Розмари, церковь и могила утопают в лилиях. Певица из женского хора Марьячи (Примеч:. Марьячи — уличные музыканты в Мексике) поет «Вечная любовь» Росио Дуркаля. Песню о вечной любви и прощании. Мне очень сложно сдерживать слезы, слушая ее прекрасный голос.
Бен держится. Он плакал, но, учитывая потерю, он справляется хорошо. Элизабет подходит и целует его в каждую щеку, а затем быстро прощается. У нее самолет в Милан, и ей нельзя опаздывать. Эта женщина все еще раздражает меня.
Все уходят, а мы с Беном ждем, пока гроб не опустят в землю. Он глубоко вздыхает, и я крепко обнимаю его. Я жду, пока он соберется с силами, прежде чем отвести его обратно к машине.
— Спасибо, — говорит он, целуя мою руку. Я вытираю его глаза и мягко целую в губы.
— Я люблю тебя.
Я знаю, что это ненормально, но мне нравится говорить это. И я пользуюсь любой возможностью, чтобы сказать слова любви Бену, просто потому, что могу. Просто потому, что никогда не думала, что мне захочется. Он наклоняется, чтобы снова поцеловать меня и прошептать мне в губы:
— Я тоже тебя люблю.
Мы возвращаемся в дом бабушки, где прием уже в самом разгаре. Круглые столы накрыты белыми скатертями, и весь двор заполнен любимыми цветами Розмари. Ее друзья из церкви взяли всю организацию на себя. Они отлично поработали, Бену не пришлось ни о чем беспокоиться.
Семья Бена такая же большая, как и моя. Меня приняли с распростертыми объятиями, и нас обоих обняли и поцеловали столько раз, что на всю жизнь хватит.
Мы берем небольшую паузу, чтобы познакомить Карен и Пола. Бен упоминал о том, насколько его бабушка полюбила Карен и хотела, чтобы он помог ей найти хорошего парня. Когда Пол проявил к Карен интерес, мы засмеялись и решили, что это проделки бабушки Бена.
Я отхожу на минутку, чтобы выпить, и моя сестра Альба подходит ко мне.
— Эй, что это за мужчина, который разговаривает с мамой и папой? — спрашивает она. Прищурившись, я смотрю через двор. Солнце слишком яркое, и я не могу разглядеть лицо мужчины.