Второй ингалятор лежал на месте — в белой тумбочке возле огромного семейного ложа четы Мурадянов.
— Твою мать, Аня! — Тигран тут же вспылил.
Осмотрел комнату и неожиданно для себя обнаружил, что жена забыла не только ингалятор. Она из спальни, похоже, вообще ничего не взяла. Открыл зеркальную створку шкафа, занимавшего полстены, — все вещи лежат, аккуратно разложенные по своим местам. А этого бы не было, если б жена в спешке что-то запихивала в чемодан.
Чемоданы!
Он заглянул в кладовку и увидел там все три кожаных красавца, которые лично покупал для совместных поездок. Был уверен, Аня возьмет один из них для вещей. Не взяла.
«Что она вообще взяла? Если все ее вещи остались на месте, даже не тронуты». — Он почесал затылок.
Зашел в спальню Лейлы и замер на месте. Как загипнотизированный уставился на висящий на стене портрет — там он, дочь и Аня сидели вместе на траве в парке, улыбались, глядя в объектив фотокамеры. Счастливые до неприличия обнимали друг друга.
Тигран помнил тот день — день рождения Лейлы. Помнил, как им было хорошо, как потом они пошли кататься на катамаране, а вечером устроили у себя пир, пригласили друзей. Помнил, с каким придыханием Аня просила его повесить это самое фото на стену, как часто говорила про тот день, целовала его в щеку и благодарила за праздник.
Как Аня могла ему изменить? Как его скромная жена, лишний раз носа из дому не высовывавшая, могла спать с другим мужчиной? Как могла разрушить семью?
— Сука! — зарычал он.
Подошел к портрету и содрал его со стены, зашвырнул в угол. Поморщился, услышав, как треснула рама. И вышел из детской.
Главное — когда?
Когда Аня, мать ее так, успела ему изменить?
Тигран не был одержим слежкой за женой, но жизнь Ани была у него как на ладони. Жена рассказывала ему, где ходила, что делала, покупала, готовила, куда водила Лейлу. За четыре года их совместной жизни он ни разу не поймал ее на лжи. А если человек врет, он же когда-то попадается, верно?
Аня не знала, что у фронтальной двери Тигран поставил камеру, настроенную на движение. Когда кто-то выходил или заходил, делался снимок и автоматически высылался ему. На телефон каждый день приходили отчеты, когда жена ушла, когда пришла и с кем. По вечерам он частенько спрашивал Аню про события дня, ее рассказ всегда хронологически соответствовал снимкам.
С кем изменила, тоже вопрос. Ох, как хотелось Тиграну подержать за шею удальца, посмевшего трахнуть его жену. Как хотелось эту шею сдавить, переломить, оторвать голову от туловища. Аж зудело внутри, как сильно мечтал его отыскать. Но он до этого не опустится, разумеется. Не станет выслеживать любовников жены, сколько бы их ни было. Не будет марать руки.
А все же Лейла не виновата в том, что ее мать — шлюха.
Котенок. Маленький, ласковый, с умными глазами и нежными руками. Тигран каждый вечер обнимал ее перед сном, целовал кудрявую макушку, наслаждался детским ароматом.
До всего этого безумия он мог жизнь отдать за Лейлу и Аню, не раздумывал бы даже. Вот как сильно он их любил. На поверку оказалось — любить некого. Дочь не его, а жена недостойна носить его фамилию.
Однако позволить, чтобы Лейла всерьез пострадала лишь потому, что в голове у Ани опилки, он не мог. Вдруг малышке прямо в эту минуту плохо?
Тигран вернулся в спальню, забрал второй ингалятор — решил отвезти.
Он спустился вниз, в прихожей увидел лежавшие на обувнице перчатки Ани. Открыл шкаф с верхней одеждой, увидел, что нет черного пальто жены. Зато шапка, которую она с этим пальто носила, лежала на месте, сверху. И шарф тоже.
«Где ее мозги? — еще больше разозлился Тигран. — На улице же холодно! Она же замерзнет! Интересно, куда она вообще пошла?»
Тигран достал телефон и позвонил Ане. Хорошо, что еще не успел выйти из дома, потому что знойная мелодия аргентинского танго раздалась явно из кухни. Он вернулся туда и обнаружил ее телефон на столешнице рядом с блюдом слоеных рулетов с джемом — ее фирменного десерта.
На экране ее мобильного светилось сообщение о пропущенном звонке от абонента «Любимый».
— Любимый, мать твою налево! Где же была твоя любовь, когда ты под другого ложилась, сучка?! — зарычал он, замахиваясь телефоном.
Чуть не швырнул ее мобильный в стену, но потом передумал. Разблокировал, мысленно выругавшись. Ведь триста раз говорил жене — поставь на телефон пароль. Не поставила.
Раньше он никогда в ее мобильный не залезал. Верил ей, один бог знает, как сильно он верил ей. И вот настало время, когда никакого доверия не осталось. Подробно изучил ее звонки, сообщения, фото и видео.