(не)моё чудовище
Пролог
Ночное небо пестрело и сверкало ясными звездами, отчего казалось низким и бархатным. Туманности Млечного пути белесыми всполохами рассекали нежный купол, а кружок луны своеобразным глазком хитро поглядывал вниз.
Теплый, несмотря на ночь, воздух был наполнен всевозможными ароматами. Леса. Лета. Нагретой за ночь земли. Роз и шиповника. Яблок и бархатцев. Старого, но сильного и крепкого дерева. Ненавязчивым флером навоза и перегноя. И все в том же духе.
Пятерка разновозрастных ребят шла, крадучась и тихонько посмеиваясь, вдоль невысокого забора и жадно вглядывалась в яблоневую рощу, силясь увидеть сторожа Степаныча. По ночам он охранял просторные угодья нового жителя Юрьево - неизвестно откуда взявшегося столичного богатея, за каких-то полгода обустроившего около яблоневых садов не только огромное поместье, а еще разбившего целую ферму. Это было не с руки местной ребятне, которые не за одно поколение привыкла к заброшенным яблонникам. Но которые с появлением хозяина стали для них недосягаемыми.
Хотя… почему это? В тайной охоте и краже плодовых была какая-то своя прелесть. Дети и подростки по-прежнему, только уже по-тихому, продолжали тырить яблоки. Степаныч силился их поймать, так ни разу и не пустив в ход заряженное солью ружье. Пугал, грозил оторвать уши. Но на деле - больше веселился. Потому что ну кому нужны эти почти дикие яблоки? А так ребятням и шалость, и лакоство.
У юрьевских ребят была своя система - колодка у забора и ювелирное перебрасывание тел по ту сторону заграждения. Среди 4 мальчишек - всего одна девчонка и та, приезжая. Но Ника была любимым гостем и не устроить ей вылазку по яблоки было бы просто кощунством.
Оказавшись на земле "барина", ребятня не собиралась ограничиваться близ стоящими деревьями - надо идти вглубь, где были летние сорта маленьких и твердых яблочек. Паданцы их, разумеется, не интересовали. А вот упругие и немного кисловатые плоды на ветках - очень даже.
- Давай подсажу! - смело заявляет девчонка самому младшему в их компании, и это смелое предложение вызывает заливистый смешок остальных.
Неожиданный световой росчерк фонарика мгновенно спугивает детскую ватагу. Спрыгивая с веток и бросая добычу, ребята мгновенно бросаются к забору.
- А ну стоять, мелочь! - зычный рык разрезает тишину ночи, но лишь сильнее подстегивает юрьевских.
Как самая высокая и безбашенная, Ника быстро подсаживает товарищей, сама хватается за верхнюю перекладину и ловко подтягивается. Но испуганно останавливается и замирает, когда широкая и крепкая ладонь хватает ее за плечо и тащит вниз.
Владелец руки резко сдергивает ее и поворачивает к себе. Фонарик противно светит прямо в лицо, и Ника инстинктивно жмурится и загораживается ладонями.
- Твою мать! - ели слышно ругается мужской голос, - Девчонка! Ты что здесь забыла?
- Так… по яблочки! - как можно жалобнее бормочет девочка, делая голос специально высоким и писклявым. А еще добавляя в него местного, деревенского, говора. - Дядь, пусти! Я больше не буду!
- Воровать не будешь? Ну-ну! Кто родители? Ты в курсе, что это подсудное дело - кража?
- Ой, да ладно, дядь! - лепечет Ника, пытаясь разглядеть стоящего перед ней и по-прежнему крепко державшего ее мужика. Судя по всему - совсем не старого, как уже знакомый Степаныч, а еще высокого и офигенно здорового. - Яблок много, а мы совсем чуть-чуть, правда! Ну пусти, дядь!
- Сколько тебе? 14? 15? Уголовка светит тебе, ты в курсе?
Да какая уголовка? - раздраженно подумала Ника, упрямо пытаясь вырваться из крепкого захвата, - Да ведь все юрьевские то и дело воруют яблоки - и не только дети. Ну что ему дюжина яблок? Барин, как его зовут местный, и так не нищенствует, а яблоки больше как корм для коней и свиней использует. Страшно другое - если об этом узнает дед, ее пятой точке несдобровать. И плевать, что девчонке 16 лет, взрослая, по сути, мадам, как любил говаривать сам Самойлов. Для хорошей хворостины по заднице никогда не бывает много лет. А рука у деда сильная и крепкая, хоть ему и почти восемьдесят лет.
- Чья будешь, а? Быстро признавайся! - строго и угрожающе приказывает мужчина, тыча фонариком почти в самое лицо.
- Да я неместная, дядь! - визжит Ника и кааак пнет ногой да по коленной чашечке.
Мужик увернуться не успел. Зашипел гневно и яростно, но руку отпустил. А девочке того и надо - юрко рванула в сторону, подцепилась, подтянулась и - хоп! Ловко перелетела через забор. Слыша за спиной проклятья и ругань, несется вперед и улыбается. Адреналин, смех и торжество наполняет грудь таким ясным и приятным чувством, что кажется - еще чуть-чуть и взлетит.